Человек, увидевший мир - [34]

"Однажды Гаутама, – продолжал Ерошенко свою легенду, – решил отправиться из Индии в Бирму. Путь туда один – морем. Но ни индийцы, ни талаинги не согласились перевезти Гаутаму, который был в костюме нищего. Это сделали европейцы, чей корабль в это время стоял в порту. И сказал Гаутама: "Через много лет Бирма будет принадлежать европейцам".

В то время на месте Пегу (севернее Рангуна) был остров, причем такой маленький, что две утки не могли отдыхать на нем одновременно. И сказал Гаутама: "Здесь возникнет прекрасная страна" и пошел дальше к Мандалаю.

В Мандалае жили тогда страшные балу – оборотни и людоеды, но даже их решил спасти своей проповедью Гаутама. Одной женщине так запали в сердце его слова, что в знак благодарности она отрезала свою грудь и подарила ее Гаутаме. И тогда он, пораженный таким поступком, сказал: "Здесь появится чудесный город, а потомки твои ровно сто лет будут править этой страной!" Бирманцы верили, что эта женщина-оборотень превратилась в английскую королеву Викторию, но через сто лет Бирма снова станет свободной.

А между тем предсказания Гаутамы скоро стали сбываться. Островок на месте Пегу стал расти и превратился в большую страну. Один старик, помнивший пророчество, послал туда своих внуков Витбалу и Тамбалу, чтобы они основали там государство.

В то время как другие страны воевали и люди там изнывали под тяжестью налогов, братья обратились к народу с призывом: "Идите к нам, вместе мы создадим страну счастья, вместе мы будем защищать ее от врагов. В нашей стране не будет никаких налогов". Так возникло государство Пегу.

За обладание Пегу спорили между собой индийцы и талаинги. Однако еще при рождении этого острова индийцы закопали там сосуды, чтобы заявить свои права на эту землю. Но посланец неба Таджамин не дал свершиться их планам и вырыл оттуда сосуды. Не сумев захватить Пегу хитростью, индийцы прибегли к силе. Индийский полководец Бава повел против Пегу свое войско. Исход битвы мог решить поединок между ним и богатырем из Пегу.

Пегу выставило против Бавы Катаминзу, который был воспитан в горах коровами. Тот привел с собой не солдат, а пятьсот коров. Во время поединка Бавы с Катаминзой поднялся ветер, коровы стали рыть землю и пыль полетела в глаза Баве. Катаминза вонзил ослепленному военачальнику меч под мышку (там было единственно уязвимое его место) и убил Баву. А после смерти Витбалы во главе Пегу стал "коровий король" Катаминза" (13).

Сердца слепых бирманских детей наполнялись гневом против угнетателей-англичан, когда они слушали эту легенду, лица их загорались надеждой. Но, видимо, и для "отцов" моулмейнской школы эти рассказы Ерошенко не оставались секретом, они терпели его только до конца учебного года.

В сентябре 1918 года Ерошен-ко решительно указали на дверь, причем намекнули – если не уйдет, то будут приняты другие, более строгие меры. 10 сентября 1918 года Ерошенко уехал в Индию. Снова Калькутта, та же гостиница, что и полгода назад. Но его положение стало много хуже, чем раньше, – русских в городе уже не было, и даже консул куда-то исчез. От кого ждать помощи? Письма Ерошенко в Японию не доходили.

Ерошенко понимает – нужно немедленно уезжать, но куда, каким путем? В Германии – революция, на западе и юге России – интервенты, белобандиты. Он решил добираться через Париж до нейтральной Швейцарии, а оттуда уже домой, и просил выпустить его в Европу. В ответ на это полиция конфисковала его письма и вещи.

Тогда Ерошенко потребовал, чтобы ему разрешили выехать в Японию. Ему казалось, что через эту страну он сумеет все же добраться до России. И здесь скитальцу, казалось, улыбнулось счастье. 15 октября 1918 года из Калькутты в Кобе уходил японский корабль. Целый месяц Ерошенко обивал пороги канцелярий, посылал телеграммы в Лондон и Токио. Наконец его вызвал английский чиновник и процедил сквозь зубы:

– С вами все обстоит непросто. Разрешить выезд не можем.

Ерошенко стоял на набережной Калькутты и "смотрел" вслед уходящему кораблю. Казалось, он видел, как верхушки мачт скрывались за горизонтом, а вместе с ними уходила и его последняя надежда вырваться из клетки, которой стала для него Индия.

Он стоял, тяжело опершись на бамбуковую трость, подаренную ему Камитика, и думал, что снова стал одинок, а друзья даже не знают, что с ним. Ему не хотелось никуда идти. Это было то состояние, которое японцы называют "сабисий", что означает "потерять лицо" или "тосковать в одиночестве". Только шаг отделял скитальца от грани, откуда нет возврата.

– Господин Ерошенко, разрешите я провожу вас домой.

Слепой резко обернулся к стоявшему за ним человеку.

– Кто вы?

– Это неважно. Только я вам советую больше не выходить из гостиницы.

– Кажется, это не просьба – приказ?

– Это одно и то же.

И вот он заперт в четырех стенах. Тесная клетка, из которой виден маленький кусочек неба, а вокруг – дома, по сути, такие же клетки. Словно вокруг него раскинулся шумный зоопарк, а он тигр, на которого смотрят зеваки. И вот в воображении Ерошенко уже рождаются образы будущей сказки.

""Ах, если бы мог я не замечать эти морды, если бы мог я не слышать этот гогот", – думал Тигр.