Человек Тусовки - [51]

Я вспомнил. Ее долго таскали на Лубянку, в подвале выламывали руки. Джалила не рассказывала, в чем ее обвиняли, но дни она перенесла страшные.

— Спасибо, Джалила, я приеду сразу к тебе…

— А сейчас возьми и выпей. Никто еще не придумал лучшего для снятия стресса.

— Хорошо, я так и поступлю.

И в самом деле — надо напиться, до чертиков, так, чтобы забыть обо всем на свете.

Я позвонил в номер к Кречету.

— Ты что делаешь? — спросил я.

— Ничего. Жду обыска и арестов, — ответил он.

— У тебя отличное чувство юмора. Найди Валерия, его же ну, да и вообще всех наших. Скажи администраторам, чтобы штук семь коньяка стояло у меня на столе. Даю пятнадцать минут… Возьмите и Вику, с ней будет повеселее.

— Очень правильное решение. Хватит киснуть. Перед погибелью надо веселиться.

Он примчался минут через пять. В руке у него была бутылка «Наполеона».

— Где раздобыл? — спросил я. Рожа Кречета расползлась в улыбке:

— Фанатка подарила. Нашлась одна умная, а то все игрушки волокут.

— Тебе хорошо, тебя любят, тебя никто не посадит:

— Не грусти, если что… Будешь ежедневно пить «Наполеон». Я пройду сквозь любую стену….

Я налил себе полный стакан и махом выпил. Кречет смотрел на меня расширенными глазами.

— Ну ты даешь! — с восхищением произнес он. — Такого я еще не видел.

Облегчения не наступило, я выпил еще. Когда пришли все, я едва шевелил языком. Все, как обычно, принялись за треп и время от времени утешали меня.

Туман обволакивал меня все плотнее, мне хотелось сказать, чтобы они катились ко всем чертям, я не хочу никого видеть, но вместо этого я почему-то смеялся, говорил что-то невпопад, язык мой был просто оловянный. Стоп! Я знаю, что мне нужно: только женщина рядом, все равно какая, ведь я уже не в силах буду рассмотреть как следует ее лицо, но где, черт подери, ее взять?

— Послушай, Кречет, наверняка у тебя есть…

— Что?

— Неужели ты никого… В этом отеле… Без моего присмотра.

— Ты рехнулся… Настроения никакого… Хватит тебе пить.

Я рассмеялся:

— А что мне еще делать…

И вдруг меня осенило, полнейшего идиота и выпивоху, Вика. Она сидит с бокалом в руках и внимательно разглядывает меня. У нее округлые колени и длинные ноги, а в глазах какая-то чертятинка. Я подсел к ней поближе. Рюмка из моих рук грохнулась на пол и глухо разбилась.

— На счастье, — сказал Кречет. — Мне хочется спать.

Все остальные поплелись за ним к двери.

— Останься, — сказал я Вике. — Надо поговорить…

Я поднялся и повернул ключ в двери.

— Ты мне давно нравишься, — сказал я. — Если хочешь — любовь с первого взгляда. А что, ты мне не веришь?.. Я такой. Взял да и влюбился. А сейчас я хочу выпить за тебя… — Лучше не пей, — сказала она. — Тебе хватит…

— Давай отдохнем как следует, — пробормотал я и потянулся к ней.

— Тебе и в самом деле неплохо бы развлечься, но сделаем это в другой раз. И тебе будет приятнее, и мне… А сейчас не стоит. Ты смертельно пьян, Распутин. Лучше отдохни.

Она обхватила меня за плечи и повела к постели.

— Тогда поспи рядом… Мне страшно одному… Здесь много постелей…

— Хорошо, я побуду рядом.

Она помогла мне раздеться. Я не пытался заманить ее в постель. Меня в самом деле охватил ужас, от которого бросило в ледяной пот. Боже, Автандил сейчас в камере, в самой настоящей тюрьме, и все это не сон.

Вика выключила свет и сидела в полумраке на диване напротив.

— Ты спи… Я буду здесь. А завтра мне надо поговорить с тобой.

— О чем?

— Сегодня не стоит. Завтра утром. Закрой глаза и спи.

— Дай мне еще коньяку, — попросил я. Может, эта последняя рюмка свалит меня вконец, и я не смогу ни о чем думать.

— Не надо. Я прошу тебя…

— Хорошо.

Я отвернулся к стене и провалился в пустоту. Когда утром я открыл глаза, Вика сидела на диване напротив. Откуда она здесь? Я спросил ее об этом деревянным, нешевелящимся языком. Она сказала, что я попросил ее остаться, и она спала здесь, в этой комнате. Я принялся мучительно вспоминать, что было между нами, но так ничего и не вспомнил. Она принесла кофе, я сделал несколько глотков.

— Ночью ты упал с кровати, — сказала она. — Тебе было плохо… Ты стонал и задыхался. Хорошо, что я не дала тебе больше пить.

— Спасибо, — сказал я. И вдруг вспомнил — она о чем-то хотела рассказать мне.

— Ты хотела поговорить со мной, — сказал я, вползая повыше на подушку.

— Хорошо… Видишь ли, я знаю нескольких человек, которые очень интересуются тобой, всем происходящим…

Я вздохнул: только-то и всего, мною, к сожалению, интересуются в эти дни очень многие.

— Ты знаешь их… Один из них посвятил тебе парочку заметок. Я сама читала.

— Чикин?! — неуверенно переспросил я.

— Да, он.

— Ничего удивительного. Эта скотина почувствовала запах. Она не сообщила мне ничего необычного. Ясно, что Чикин в курсе всех дел. Не случайно первым вылез с информацией на экран телевизора.

— Когда я прочел о тебе, я понял, что ты это сделала через Чикина. У себя в газетке он все держит в руках. И, видно, неплохо заплатила?

— Я не об этом. Его человек звонил мне и расспрашивал о тебе. Мне кажется, они что-то готовят. Я думаю, они будут пытаться использовать меня…

Я внимательно на нее глянул.

— Спасибо, но все это не имеет никакого значения. Или я выкарабкаюсь, или… Но я тебе благодарен. И за эту ночь, и за информацию. Она мне может пригодиться.