Человек-тень - [90]

Мэгги услышала, как Фергюс движется. Элспит издала какой-то звук, и Мэгги представила себе, что этот псих сел на нее верхом и обвивает шнур вокруг ее шеи.

– Не надо, – услышала Мэгги свой голос. – Пожалуйста, не надо.

– Теперь уже поздно. Ты сделала мне больно. А я сделаю больно ей.

– Простите, – закричала Мэгги. – Я не хотела говорить то, что сказала. Вы можете побить меня или… сделать со мной все, что хотите. Не убивайте Элспит. Она мне нужна. Пожалуйста.

Послышались трение пластика о пластик, полузадушенный выдох и удовлетворенное шипение Фергюса.

Затем стук ног по полу.

– Пожалуйста, что? – прорычал Фергюс.

– Пожалуйста, пожалуйста. Я сделаю все, что вы скажете. Простите, простите, простите.

Послышались какие-то звуки. Это Элспит тщетно пытается стащить со своей шеи шнур, поняла Мэгги.

– Пожалуйста, папа, – сказал Фергюс.

– Ладно, ладно, пожалуйста, папа, – закричала Мэгги.

– Пожалуйста, папа, хотя я этого и не заслуживаю.

Мэгги завыла.

– Пожалуйста, папа, хотя я этого и не заслуживаю, – истошно завопила она.

Последовала пауза, затем послышались судорожные вдохи и выдохи.

– Элспит, – зарыдала Мэгги, она вытянула руки вперед и, бросившись туда, откуда доносились эти звуки, упала на колени возле Элспит и уткнулась лицом в ее грудь. – Не умирай, не умирай.

– Скажи: «Спасибо, папа», – прошипел Фергюс девочке в ухо.

Мэгги молчала. Она была побеждена. Они все были побеждены.

– Спасибо, папа, – прошептала она наконец.

Элспит судорожно втягивала в себя воздух. Фергюс завел руки Мэгги за спину и, найдя для электрического шнура другое применение, связал им вместе ее запястья и лодыжки.

– Я не забыл про тебя, Зевьер, – крикнул он. – Думаю, уже пора. Это тело продержится недолго, а нам еще многое надо сделать. Я поднимусь к тебе через несколько минут. Сначала мне надо заняться моими девочками. Я могу простить Элспит. Она достаточно страдала или будет достаточно страдать. Члены семей приносят жертвы ради друг друга. В конце концов, все это будет оправданным.

Глава 33

– О чем вы? Как это они не хотят принимать мой профиль? – резко спросила Конни.

Барда сел на край стола в штабе расследования и, пристально взглянув на нескольких других полицейских, сверлил их взглядом до тех пор, пока они не сочли за лучшее удалиться.

– Суперинтенданту пришлось показать ваш профиль другим специалистам. Одним из них был психиатр, который регулярно работает с полицией. Он провел какие-то изыскания и пришел к выводу, что синдром Котара – это не более чем фикция, поскольку он не фигурирует в перечне международной классификации болезней, который составляет Всемирная организация здравоохранения.

– Это вовсе не значит, что сведений о нем нет в других источниках.

– Он также не упомянут в «Диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам», являющемся справочно-информационным ресурсом, которым пользуются многие фармацевтические компании и законодательные органы. Есть мнение, что если суд не примет во внимание сведения о таком расстройстве, то основывать на нем профиль – это пустая трата времени и ресурсов, которые и так очень ограничены.

– Значит, они считают, что все это фантазии взбалмошной американки?

– Никто не ставит под сомнение ни ваш опыт, ни вашу квалификацию, Конни, но мы пытаемся представить им расстройство, которое также именуют синдромом живого трупа. Дело тут в научных аспектах, а не в вас.

– Не пудрите мне мозги, разумеется, дело во мне. Меня пригласили со стороны, и я сторонница психологического профайлинга, в то время как половина ваших так и застряли в семидесятых. Они что, предпочитают не иметь вообще никаких ориентиров?

– Это все же не совсем тупик. Полиция пытается выйти на след убийцы, используя традиционные средства. Они сняли фильм-реконструкцию нападения на Зевьера, который покажут, как только он будет смонтирован, они вкалывают круглыми сутками и привлекли к работе всех свободных сотрудников полиции Шотландии из других районов. А пока нас попросили предложить теорию о синдроме Котара Отделу особо важных расследований и властям.

– К тому времени мы потеряем ценные часы, меж тем как все здешние медики могли бы уже проверять свои записи и составлять списки тех пациентов, у которых наблюдались схожие симптомы. Просто класс!

– Суперинтендант считает, что если попросить медиков сообщить нам обо всех мужчинах от двадцати пяти до пятидесяти лет, у которых наблюдались ипохондрия и потеря веса, то мы получим такой объем информации, который не сможем обработать.

– У нас есть не только эти симптомы, но и его примерный фоторобот, рост, вес, известно, что он белый и говорит с шотландским акцентом. У нас есть даже информация о его машине. Синдром Котара имеет очень специфические черты. Любой приличный практикующий врач заметил бы уникальность таких проявлений.

– Может, это было бы и так, если бы этим занималась не перегруженная государственная служба здравоохранения. На самом же деле наш преступник, возможно, редко бывал у одного и того же врача, психиатра или медсестры больше одного раза, и он вполне мог всякий раз описывать им разные симптомы, – вздохнул Барда. – Конни, я на вашей стороне, но этих людей нужно убедить, и не без оснований. Мы просим их сложить все их яйца в одну корзину. Это не просто стандартный профиль, а диагноз, основанный на инстинкте специалиста, который даже не встречался со своим пациентом. Бессмысленно просто топать ногой и говорить мне, что они все идиоты. Они надеялись получить сведения о его профессии, адресе, принадлежности к конкретной социальной группе и возможных хобби. А вместо этого они получили нечто, будто взятое из фильма.