Человек страха - [18]

— Какой это этаж? — спросил он Бредлоуфа.

— Верхний.

ВЕРХНИЙ ЭТАЖ. КАБИНЕТ УПРАВЛЯЮЩЕГО. ПРИХОДИТЕ НЕМЕДЛЕННО. СЭМ.

Теперь надо ждать. Он зашагал взад-вперед по ковру, время от времени пытаясь выбраться за дверь, но каждый раз обнаруживая, что это ему запрещено гипнотическим внушением. Наконец друзья явились. И потребовали объяснений.

Сэм объяснил им все, что мог, рассказал о заложенной внизу бомбе, которая разрушит механизм, сломает Щит и освободит Пленника, кем бы этот Пленник ни был; Он объяснил им, где она находится, как ее вынуть и как с ней обращаться. Гноссос и Хуркос со всех ног бросились вниз. Они отсутствовали, казалось, целую вечность — времени хватило, чтобы выстроить тысячу всевозможных предположений о том, что могло бы произойти, если бы бомба взорвалась. Когда он уже готов был считать их дезертирами, они вернулись с бомбой и часовым механизмом, неся их, словно дорогую хрустальную вазу.

Сэм осторожно отсоединил провода, открутил верхнюю часть оболочки и вылил летучую жидкость в находившееся за письменным столом Бредлоуфа единственное в кабинете окно. Когда он повернулся и сказал: “Все в порядке”, четверо человек одновременно с облегчением вздохнули.

— Значит, вот что это такое! — сказал Гноссос, первым придя в себя. Он прошелся туда-сюда по залу, остановившись у Щита, чтобы потрогать его. — Вот это существо, которое управляло тобой. Но если оно заключено за Щит, как ему удалось тебя загипнотизировать? И как оно соорудило этот корабль с начинкой из “желе”?

— Думаю, что я.., мог бы пролить на это свет, — проронил Бредлоуф. Он все еще был парализован, но его пальцы уже начали подергиваться. Воздействие сонных игл начинало ослабевать.

Они одновременно повернулись к нему.

— Какой свет?

— Он... — начал Бредлоуф.

— Сэм, — представился Сэм. Бредлоуф благодарно мигнул.

— Да, Сэм. По-моему, у вас у всех сложились ложные представления. Пленник не гипнотизировал Сэма. Он его не похищал. Сэм — создание Пленника.

— Создание? — фыркнул Гноссоо.

— Да. Пленник создал Сэма в своем воображении и воплотил воображаемое в конкретную сущность. Возможно, это произошло во время последнего большого взрыва энергии Пленника.

— Какая чушь!

Бредлоуф сделал попытку покачать головой, но у него лишь затряслись губы и дрогнули глаза.

— Нет. Пленник сосредоточился, собрал все силы и сформировал человека и корабль. На корабле не было машин, так как машины чужды сознанию Пленника. В некоторых местах, благодаря искажению внешнего измерения, через Щит можно протиснуть мысли и создать Сэма и корабль.

— Но почему он не смог сам протиснуться в одном из этих мест? — спросил Хуркос.

— Не смог, потому что у него не оставалось на это энергии. Понимаете, он гораздо, намного больше, чем корабль и Сэм вместе взятые, бесконечно большой. Он сам — все высшее измерение целиком.

Оранжевые птицы порхают над сине-зеленым океаном...

— Одно существо — целое измерение? Бредлоуф кашлянул.

— Если это существо Бог, то да. А Пленник Щита и есть сам Бог.

Глава 10

— Бог! — крикнул Гноссос.

Хуркос подошел к Щиту и прижал лицо к экрану, следя за цветными разводами, которые закручивались в затейливые спирали, складывались в букеты и окрашивались новым цветом. Здесь находилось существо, на которое молитвы не действовали. Технология с успехом заменила веру.

— Значит, сны, — произнес Гноссос, поворачиваясь к ослепительным вспышкам на экране, — которые оно посылало Хуркосу, были снами параноика, снами существа, одержимого охотой на демонов.

В голове Сэма крутился ночной кошмар, где в долине сомнения поднимались почти неодолимые вершины неверия.

— И машины были вовсе не машинами, потому что Бог — не создатель машины. Бог — создатель жизни, создатель человека, который производит машины. Бог смог воспроизвести внешний вид машины, но единственный способ, которым Он мог заставить ее заработать — это наполнить ее живой начинкой — желеобразной массой, — чтобы сымитировать работающий механизм.

— И Бог боялся машин, потому что они находятся за пределами Его возможностей. Он боялся +++++ и проигнорировал их существование, когда обучал тебя, потому что они созданы не Его властью, они — результат присвоения человеком Его прав.

— Тысячу лет, — прошептал Бредлоуф.

— Как вы могли это выносить? — спросил Гноссос, отворачиваясь от Щита. — Как вы могли сидеть здесь, зная об этом?

— Иногда, когда я выходил отсюда и шел по улицам, вдыхая свежий воздух, мне казалось, что я никогда больше не вернусь обратно. Но когда мне приходило в голову, насколько хуже будет, если Он вырвется отсюда...

— Конечно, — сочувственно произнес Гноссос. — За тысячу лет люди постепенно стали разумнее, они порвали связь со своим варварским прошлым. И все потому, что Он был заточен в это искаженное измерение и не мог ни на что повлиять. Не так ли?

Бредлоуф вздохнул. Теперь он уже мог сжать руки в кулаки и сидел, разминая пальцы.

— В точности так. Мой отец думал, что может поработить Пленника и заставить его работать на семью. Он знал, кто это такой. Но мы так и не смогли Его покорить. Стало ясно, что нам уже никогда нельзя Его выпускать. Вначале, разумеется, это было только в интересах безопасности нашей семьи. Тогда бы Он изничтожил всех Бредлоуфов — это было в его власти. Затем, по прошествии нескольких сотен лет, когда мы увидели, во что превращается Империя, насколько больше здравомыслия в человеке и организованном им управлении, мы осознали, что безобразие нашей жизни — во многом — дело рук Божьих. У нас была еще одна серьезная причина держать Его взаперти. Если Он вырвется на свободу, — Бредлоуф наконец смог помахать рукой, — то снова начнется война. Голод, которого мы никогда не знали. Болезни. Эпидемии. Нам остается только одно: держать Его в плену.