Человек, ставший Богом. Воскресение - [41]

– Послушайте, вы все! – крикнул раввин. – Этот человек – не Мессия, поскольку никогда еще уроженец Галилеи не становился пророком или царем!

– А теперь послушай меня, раввин, – твердо произнес какой-то человек. – Не хочешь ли ты сказать, что мы все, собравшиеся здесь, люди второго сорта?

Иисус узнал говорившего человека. Это был Илия, его бывший ученик. Свист и гул не прекращались. Другой человек, которого Иисус также узнал, – еще один его бывший ученик, Зибеон, который столь искусно умел полировать ценную древесину, – стоял настолько близко к раввину, что их носы могли бы соприкоснуться, если бы один из них кашлянул.

– Если ты так хорошо осведомлен, раввин, почему же ты не знаешь, что предки Иисуса родом из Иудеи? Он вполне может быть Мессией!

– Тогда почему он не проповедует в Иудее? – завопил раввин. – Разве вы не понимаете, что этот человек сеет смуту? Разве то, что сейчас происходит, не служит этому подтверждением? – Раввин задыхался от негодования. – Вас вводят в заблуждение! Я был послан сюда, чтобы следить за исполнением Закона, за соблюдением наших обычаев и общественной добродетели! Я не допущу, чтобы вы позволили соблазнить себя какому-то кудеснику! Он утверждает, будто никогда не говорил, что он Мессия, и тем не менее вы пришли сюда, чтобы слушать его, поскольку уверены, что в ближайшем будущем он станет нашим первосвященником и царем. Кстати, – добавил раввин, указывая пальцем на Иисуса, – он проповедует, как Мессия! Или он сумасшедший, или лицемер!

Установилась полная тишина, напряженная, словно натянутая тетива лука. Какой-то мужчина пробирался через толпу к раввину.

– Я все время спрашиваю себя, – сказал он, – у кого из вас двоих лживый язык.

Этим мужчиной оказался Илия.

– Ты, раввин, утверждаешь, что поставлен здесь, чтобы защищать общественную добродетель. Но тогда почему же в нашем городе есть храм Сераписа? Разве ты не знаешь, раввин, что происходит ночью в окрестностях алтаря Афродиты и в северных предместьях? Нет, ты знаешь! Там наряду с язычниками можно встретить иудеев, иудеев в обществе римлян! Ты делаешь вид, будто не знаешь, что многие дети, рожденные за несколько последних десятков лет, не похожи на своих отцов! Да и у тех, кто рожден в последние годы, белокурые волосы галлов и скифов и голубые, словно бирюза, глаза!

По толпе снова пробежал ропот.

– Я делаю все, что в моих силах, – ответил раввин. – В этой синагоге, в отличие от Храма в Иерусалиме, нет охраны. Но я не понимаю: зачем вы ищете ссоры с римлянами? А вы все-таки ищете ссоры, поскольку слушаете человека, выдающего себя за царя, хотя у нас уже есть царь, союзник римлян! Вероятно, вы хотите, чтобы пролилась кровь. Вероятно, вы хотите увидеть, как через несколько лет будет установлено множество крестов с распятыми на них иудеями. Я хочу только одного. Я хочу услышать ответ этого человека. Почему ты позволяешь людям утверждать, будто ты Мессия? – спросил раввин, поворачиваясь лицом к Иисусу.

– Разве тебе известно, снесет ли завтра крышу твоего дома сильный порыв ветра? – спросил Иисус.

– Что ты хочешь этим сказать? – замялся раввин. – Разве вы не видите, что этот человек надувает вас? Заставьте его немедленно сойти с кафедры!

Никто не шелохнулся. Но нет! Иаков выступил вперед и обратился к толпе.

– Я всего лишь рыболов, сын рыболова. Но я знаю достаточно, чтобы сказать вам, что мы слишком долго были лишены надежды. Слово Божье – да, мы находили его в Книгах, но его не было в наших сердцах. Сегодня мы пришли в Дом Божий, поскольку нас ведет надежда. Пусть те, кто хочет заткнуть рот надежде, во всеуслышание признаются, что они боятся надеяться.

– Этот молодой человек прав, – сказал какой-то мужчина. – Действительно, раввин, как ты можешь знать, снесет ли завтра крышу твоего дома сильный ветер? Ты притворился, будто не понял вопроса Иисуса, а вот я, человек, не получивший никакого образования, прекрасно понял его. Разве ты можешь знать, не появится ли завтра у нас еще один первосвященник? И знаешь ли ты, кто им станет? Нет. Я не стану заставлять Иисуса покидать кафедру.

В толпе раздались возмущенные возгласы.

– Нет!

– Я тем более!

– Нет!

– Пусть говорит! Он не сказал ничего дурного!

Какая-то женщина закричала:

– Это не он сеет смуту! Мы вместе с ним читали псалом, а ты прервал нас! Что дурного в чтении псалма? Его слова пробуждали в нас добро, а твои слова наполнены горечью и гневом!

– Правда, – неожиданно вступил в разговор взволнованный Иоанн, – почему ты сердишься? Неужели ты боишься, что Иисус лишит тебя частички власти, которой ты пользуешься здесь?

– Да как он этого добьется? – возразил раввин, смутившись, что ему приходится разговаривать с грешником, тем более подростком.

– Задай этот вопрос самому себе, – звонким голосом ответил Иоанн.

– Давайте вернемся к псалму, – предложил Иисус.

И он прочитал последние стихи, гораздо громче, чем раньше, выделяя каждое слово:

Тогда скажет им во гневе Своем и яростью Своею приведет их в смятение:

«Я помазал Царя Моего над Сионом, святою горою Моею;

Возвещу определение: Господь сказал Мне:

Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя; Проси у Меня…»