Человек, ставший Богом. Мессия - [5]

Он умолк только тогда, когда массажист-африканец принялся растирать их ароматическими маслами, а брадобрей – брить.

Он объяснил, что стал торговцем только потому, что его тесть, сам торговец, потерял троих сыновей в различных войнах, последняя из которых, завершившаяся в прошлом году, велась против племен, населяющих Паннонию. Отчаявшийся старик искал надежного преемника, которому он мог бы передать процветающее торговое дело. И тогда лейтенант вышел в отставку и занялся новым ремеслом. Дважды в год он пересекал Средиземное море, один раз летом, а второй осенью, чтобы на Востоке закупить пряности, слоновую кость, как необработанную, так и резную, драгоценные камни, нард, благовония и мирру, а также целебные травы. Он побывал в Киренаике, Египте, Иудее, Сирии, на Кипре и даже в Пергаме, Бетеле и Понте. Он утверждал, что бегло говорит на греческом, арамейском, армянском, египетском и других языках.

Легат проявил особый интерес, когда торговец упомянул Иудею, а тот сразу же заметил это. Торговец посетовал на чванливое упрямство иудеев. Какой же нецивилизованный народ эти иудеи, в отличие от римлян! Они поклоняются, причем неистово, только одному богу, которого зовут Иеговой, и при этом боятся его, что, безусловно, постыдно. Совершенно невозможно объяснить, какие у них с этим богом отношения, коренным образом отличающиеся от того благоговейного почтения, которое питают римляне к Юпитеру или греки к Зевсу. Нет, у иудеев религия – почти семейное дело. Они считают этого бога отцом, заботящимся о могуществе одних только иудеев.

– Наш Юпитер, – добавил торговец, – вершит судьбами людей, не делая между ними различий. А этот Иегова отказывает в человеколюбии всем, кто не принадлежит к числу иудеев. Цезарь и Антоний, – продолжал торговец, – поступили не слишком мудро, выбрав иудеям в цари такого беспринципного человека, как Ирод.

– Неужели Ирод действительно беспринципный человек? – живо заинтересовался легат.

Торговец понял, что внезапный интерес собеседника к царю Палестины вызван целью его поездки. Значит, следовало соблюдать осторожность, ведь некоторые суждения торговца могли затем передавать из уст в уста.

– Продолжайте, не бойтесь, – успокоил его легат. – Вы окажете мне огромную услугу.

– Ирод действительно беспринципный царь, – сказал торговец. – Но следует заметить, что было бы трудно отыскать другого человека, способного навести порядок в такой стране, как Палестина. Иудеи постоянно ищут возможность свергнуть своего правителя. Но само понятие «иудеи» достаточно расплывчатое, поскольку они разделены на группировки, в той или иной степени враждующие между собой. Там есть самаритяне, фарисеи, саддукеи, и все они поклоняются одному и тому же богу, но совершают разные обряды. И даже внутри этих групп, особенно в среде фарисеев, существуют различные секты, преследующие прямо противоположные цели…

– Чего же хотят иудеи? – спросил легат.

– Восстановить трон Давида, своего самого великого царя. Вот почему многие из иудеев ожидают прихода нового царя, который освободит их, опираясь на поддержку бога Иеговы. Этого будущего царя они называют Мессией.

Легат задумался над полученными сведениями. В Риме ему говорили, что Палестина беспокойная страна и что декрет о переписи может спровоцировать мятеж. Однако из разговора с торговцем он узнал гораздо больше, чем ему сообщили так называемые хорошо осведомленные придворные императора.

Прошло много времени. Пора было возвращаться на корабль. Ветер, предвещавший бурю, яростно свистел вдоль улиц и в порту, отчаянно хлестал волнами, перебрасывая их через мол, облеплял тогой ноги легата.

– Всего лишь небольшое ненастье, – сказал капитан, приветствуя императорского сановника.

Легат не осмелился возразить из страха показаться невежественным или испуганным. Однако вскоре после того, как они вышли из порта в открытое море и направились в сторону Кирены, волны еще круче вздыбили свои валы, а «Марсиану» стало неистово бросать, клонить с одного борта на другой. Она заскользила по волнам так стремительно, что легат был вынужден покинуть огражденную перилами палубу, откуда он наблюдал, как белая пена захлестывает галеры, идущие с левого и правого бортов корабля. Небо, еще недавно светлое, покрылось свинцовыми тучами. В нескольких локтях от галеры, которая шла по правому борту, сверкнула молния, и крупные капли дождя мгновенно сделали палубу такой скользкой, что легат, сгорбившись, поспешил на полусогнутых ногах в свою каюту, вцепившись мертвой хваткой в руку секретаря. Едва он лег, как его вырвало. Лицо побледнело, затем позеленело. Морская болезнь, усугубившая страх пойти на дно, заставила легата забыть о достоинстве императорского сановника. Он жалобно застонал.

На помощь прибежал торговец. Он принес кубок с водой и передал его секретарю, затем вытащил из широкого кожаного мешка шкатулку из слоновой кости. Из нее он достал три черных шарика, не больше и не аппетитнее, чем кроличий помет, и, напустив на себя важный вид всезнающего врача, заставил легата проглотить их. Легат был до того растерян, что даже не побоялся быть отравленным. Он проглотил все шарики и запил их водой. Через час он заснул. Вскоре его мощный храп иногда перекрывал неистовый рев волн.