Человек среди религий - [39]

В основе каждого глубокого чувства лежит, наверное, своя тайна. Но соединённость людей во имя Высшего наполнена тайно особенно: и по своей природе, и по природе самого Высшего.

Для обычного человека принадлежность к церкви является одновременно и чем-то похожим на принадлежность к любой другой организации, и чем-то гораздо более значительным. Это фермент его духовной эволюции. Отношения с организацией можно так или иначе регулировать. Но можно ли регулировать отношения с тайной? Всё решается тем, насколько мы открыты навстречу, насколько готовы принять её в свою жизнь. Сказать себе: да, это тайна, я могу ощутить её дыхание, но не могу разобраться в её подробностях, – достойнее, чем разглагольствовать о том, как устроено седьмое небо.

Особая роль в церковной жизни выпадает свидетелю тайны. Тот, кто соприкоснулся с тайной, часто чувствует себя обязанным рассказать об этом другим. Но это не так просто. Необходима стойкость, чтобы говорить о пережитом – каким бы странным ни показалось оно окружающим. Необходима честность во что бы то ни стало – иногда вопреки тому, что хотят от тебя услышать. Необходимо освоение тайны – чтобы избежать её отчуждения.

Признание своей церкви хранительницей особой тайны ставит перед человеком и следующий вопрос. Готов ли я признать подобное качество и за любой другой церковью, тайну которой мне ощутить не дано? Ещё труднее этот вопрос для внецерковного человека, не говоря уж о последовательном атеисте.

Атеисту труднее всего. Не имея своей тайны, как признать её за другими?

И потом – разве не существует ложных, искусственно сооружённых тайн?

Тайн, которыми мистификаторы обманывают простаков. Тайн-пустот, вокруг которых может быть сплетена своя религия, создана своя церковь, культивирующая своё чувство веры…

Конечно, всего этого хватает. Конечно, человеку необходимо уметь отличать подлинное от искусственного, истинное от ложного, честное от придуманного. Конечно, это иногда довольно сложно. Вот если считать, что существует только искусственное, ложное и придуманное, тогда все сложности исчезают. Исчезают они (или сведены к минимуму) и в том случае, если объявить искусственным, ложным и придуманным всё, кроме своего. Но тогда закрадывается подозрение: не является ли искусственной именно такая тайна, для обороны которой отвергается всё остальное?

Впрочем, хватит о ложных тайнах. Подлинные тайны во много раз интереснее! Да их и во много раз больше.

Церковь как корпорация

Ориентирующие и мистические свойства церкви существуют не сами по себе. Ведь церковь всегда является ещё и неким социальным объединением, некой корпорацией. Объединение может быть мощной организацией или всего лишь поддерживать неформальную общность традиций, но масштаб деятельности говорит только о характере корпорации, о способах поддержания единства. Так или иначе, всякая церковь является одной из разновидностей организованного взаимодействия людей, одним из земных социальных институтов.

У корпораций свои законы возникновения, существования и развития. Церковь как корпорация подвластна им в достаточной степени. Эти законы могут временами отходить на второй план, но в другие времена бывает и так, что они преобладают над ролью тех ориентиров, вокруг которых собрана церковь.

Всякую корпорацию можно представить как своего рода существо (или, точнее, псевдосущество), житейские возможности которого намного превышают возможности отдельного человека. Это существо обладает своими инстинктами, своими жизненными интересами. Его интересы (корпоративные инстинкты) никогда не совпадают полностью с интересами какого-либо человека, входящего в корпорацию: разве что он заранее примет любые интересы корпорации как свои, принося им в жертву всё остальное. В общем, жизнь корпорации неминуемо отличается от жизни входящих в неё людей.

Встречается множество разновидностей корпоративных существ. Церковь, большая или малая, – лишь одна из них. Может быть, самая непростая: в силу контраста духовного с социальным.

Хотя церковь – это корпорация, сосредоточенная вокруг духовной проблематики, она нередко привлекает к себе людей и другими сторонами своего существования. Она может соблазнять человека корпоративной организованностью, надёжностью, защищённостью, продвижением по ступеням внутренней иерархии или попросту материальной обеспеченностью. Это вполне естественно. Как организация церковь нуждается в людях – и в сторонниках, и в руководителях. Поэтому она должна заботиться о привлечении людей и о том, чтобы они дорожили своим участием в корпоративной жизни. Она должна заботиться о своих функционерах и обо всех, кто так или иначе участвует в её делах.

Более того: корпорация инстинктивно стремится в той или иной мере подчинять себе личность человека. Используя индивидуальные особенности людей в свою пользу, корпорация всегда настороженно относится к духовно самостоятельной личности, которая в любой момент может нарушить корпоративное единство.

Корпоративная сторона церковной жизни является совершенно неизбежной. Она нисколько не противоречит духовному наполнению её основных задач. Ведь у человека тоже физическая, телесная сторона существования неразрывно сочетается с душевной и духовной. На латыни тело называется "corpus" (отсюда и слово "корпоративный") – и закономерности развития любой корпорации сродни закономерностям телесной физиологии. Их можно стараться понять, можно так или иначе к ним относиться, но нет смысла предъявлять им какие-либо претензии.