Человек смотрящий - [29]

Шаманка из племени хупа, Северная Америка. Фото Эдварда С. Кёртиса. Ок. 1923 / Photo © Granger / Bridgeman Images

А может, в ее лице нам видится что-то зловещее? Ведь вера в дурной глаз распространена во многих культурах. В Библии сказано: «Не вкушай пищи у человека завистливого и не прельщайся лакомыми яствами его» (Притч. 23: 6).

Во времена, когда познания в медицине были крайне скудны, люди думали, что болезнь может войти в тело человека через глаза – от недоброго взгляда завистника, например. Сила взгляда такова, что на протяжении всей своей истории люди наделяли его способностью наводить порчу. В глазах козла видится что-то дьявольское. Гневный или злобный взгляд вонзается словно отравленный дротик, навлекая беды и несчастья. Раз уж человек отважился заглянуть в область сверхъестественного, ему следует помнить, что там можно встретиться не только с добрыми, но и с враждебными силами.

Возможно, старая шаманка племени хупа дальняя родственница нашей юной героини. В отрочестве взгляд девочки-подростка привлекло тело. Она познала желание, и оно привело ее к абстракции и богу. Ее зрение окончательно сформировалось.

Что же дальше? Как будет развиваться визуальная история человечества?

Настало время поразмышлять о том, как смотрят люди, живущие в более тесных сообществах и в более сложноорганизованной рукотворной среде, где они соседствуют, торгуют, работают и общаются. В такой среде взгляд становится поливалентным. Пора поговорить об урбанистическом мировоззрении. Давайте всмотримся в мир построек и понаблюдаем за его расцветом и упадком.

Глава 5 Глаз и город

Градостроительство

Третью главу мы посвятили тому, что видит юный человек в непосредственной близости, – телу, вещам, дому. Как уже говорилось, дом словно кокон внутри других коконов: микрорайонов, больших и малых городов, стран. Давайте теперь представим, что герои, которые росли на наших глазах, наконец повзрослели. Они оставили родительский дом или деревню с многочисленной родней и двинулись навстречу самостоятельной городской жизни, где их ждет работа, служба, любовь, поиски, открытия и, скорее всего, борьба. Перед ними весь мир, и они вольны идти куда захотят. Возможно, они почувствуют тягу к строительству. Или ноги приведут их в индуистский храм? А может, они поселятся в одном из величайших, прославленных городов? Мы будем исследовать рукотворную среду обитания, начиная с отдельных строений и заканчивая процессами, которые привели к возникновению городов-ульев, именуемых мегаполисами.

В мире существует 4416 городов с населением более 150 тысяч человек. Бóльшую часть своей истории люди жили небольшими группами, кочевыми или оседлыми, но индустриализация и потребность в дешевой рабочей силе загнали миллионы людей (часто против их воли и не для счастливой жизни) в эти самые 4416 городов. Лос-Анджелес, Мехико, Мумбай, Москва, Дакар и Манила: современные мегаполисы для многих и многих стали местом подневольного труда, горьким опытом несправедливости и бесправия; но разговор об этом увел бы нас слишком далеко за рамки нашей темы. Как бы то ни было, стремительный рост городского населения изменил скорость и направление человеческого взгляда, а также саму его природу. Города стали воплощением визуального мышления. Дерево не идея – в отличие от готического собора.

Какова история восприятия зданий и городов? Как городское строительство влияет на наше видение? Как оно стимулирует его, контролирует, игнорирует? Чтобы ответить на эти вопросы, нужно начать с отдельных построек – посмотреть, как все выше и выше поднимались их крыши, как увеличивались окна, какие визуальные истории они могут поведать, – а потом поразмыслить над тем, как из этих сооружений возникли города. В нашей книге уже шла речь о первых, простейших постройках – жилых домах. Теперь обратим взгляд на общественные здания и двинемся дальше.

Давайте начнем с ревеня. В Китае его стали применять в качестве лекарственного средства еще в 1-м тысячелетии до н. э., если не раньше, в XIV веке по Шелковому пути он попал в Европу, а в двадцатых годах XIX столетия прибыл в Америку. Огромные листья этого растения (как и листья гуннеры, называющейся, кстати, «гигантский ревень») издавна использовались в качестве зонтов. Если мы взглянем на нижнюю сторону листа ревеня, то поймем почему. Крепкий черешок разветвляется на пять толстых жил, которые, в свою очередь, продолжают ветвиться. В отличие от деревьев, на ветках которых во множестве растут небольшие листочки, черешок ревеня вместе со всеми прожилками поддерживает один-единственный лист-опахало, закрывающий площадь до квадратного метра.

Саймон Родиа. Башни в районе Уоттс в Лос-Анджелесе / Simon Rodia National Park, Los Angeles © Bridgeman Images

Глядя на подобные примеры из мира природы, на скальные выступы правильных форм, на естественные арки у морских побережий, древние строители начали размышлять над тем, как из веток или камней наперекор силе тяжести создать навес и закрытое пространство. Это желание всегда было очень сильно в человеке, на то имелись как чисто практические, так и другие причины. В 1921 году в Лос-Анджелесе сорокадвухлетний американский каменщик итальянского происхождения Саймон Родиа начал возводить башни, которые нельзя было использовать ни как жилища, ни как общественные здания, ни как церкви. Тридцать три года он работал в одиночку, украшая бутылочными осколками, обломками ракушек, фарфоровыми черепками семнадцать медленно растущих строений из стальной арматуры и замысловатых проволочных кружев, самое высокое из которых достигло тридцати метров. Закончив строительство в возрасте семидесяти пяти лет, Родиа переехал в другую часть Калифорнии и никогда больше не возвращался взглянуть на свое творение – Башни, ставшие достопримечательностью района Уоттс в Лос-Анджелесе.