Человек смотрящий - [24]

Всякому изображению свое время. Некоторые фотографии до поры оставляют нас равнодушными. Заложенный в них потенциал глубоко скрыт и не распознан нами. Но уверенность, исходящая от этого женского образа, его сексуальность и выразительность без промаха бьют в цель. Вам не увернуться. И лучше всего смотреть на этот снимок, когда вы молоды, как молода Бэколл. Вот она перед нами – юная, дерзкая, незабываемая, живая. Лорен Бэколл умерла, но на этой фотографии она по-прежнему смотрит чуть свысока, по-прежнему манит и отталкивает, по-прежнему дразнит. Бэколл здесь очень молода, как и ее героиня. Если мы представим себя в этом возрасте, то вспомним, как сами трепетали и вибрировали, как были охвачены сомнениями и желаниями, как нас бросало то в жар, то в холод. Мы хотели казаться уверенными, напускали на себя решительный вид, но во многом это была лишь поза. Взгляд юнца еще только формируется, сам он взвинчен, в крови играет адреналин. Взгляд, в котором то и дело вспыхивает вопрос: «Дать бой или дать деру?»

Те, кто швырял камни в статую Микеланджело, тоже были взвинчены. Видимый мир стал для них полем боя. Когда австралийский кинематографист Баз Лурман снимал фильм «Ромео + Джульетта» по трагедии Шекспира, ему никак не давалась сцена первой встречи героев. Он ломал над этим голову, пока однажды вечером, ужиная в ресторане, не пошел в туалет. Стоя у раковины, он поднял глаза и вместо зеркала на стене увидел аквариум, а за ним такое же помещение с раковинами со стороны женской уборной. Он понял, что нашел визуальное решение. В нарочито вытянутом по горизонтали кадре Джульетта смотрит на Ромео, одетого в рыцарские доспехи: так Лурман отсылает нас к средневековым историям о куртуазно-утонченной любви – Абеляра и Элоизы, Данте и Беатриче, Ланселота и Гвиневры или (на Востоке) Лейли и Меджнуна.

«Ромео + Джульетта», Баз Лурман / Bazmark Films, Twentieth Century Fox Film Corporation, USA, 1996

В кадре из фильма Лурмана мы видим таких же юнцов, как наша итальянка. И этот образ заставляет задуматься, что влияет на нас, когда мы смотрим на тело другого человека. Что влияет на подростка? Что такое аквариум, что за вода в нем? В каждой любовной истории это еще и вопрос: «Что стоит у них на пути?» В случае Ромео и Джульетты это семья. Часто бывает так, что дом – камера-обскура, место, где мы начинаем понимать, что к чему, – стремится воспрепятствовать взрослению ребенка. Боится того, что может открыться глазам юного человека. Ведь созерцание бывает разрушительным, особенно когда предмет созерцания – тело. Эротические устремления подростков порой пугают тех, кто хочет, чтобы они навеки остались детьми.

Эта картина Тициана, законченная в 1559 году, рассказывает нам историю Актеона, который во время охоты случайно заглянул в грот, где купалась богиня Диана и ее нимфы.

Диана и нимфы, замеченные Актеоном. По картине Тициана © Knole, Kent, UK / National Trust Photographic Library / Bridgeman Images

Он отводит красный занавес и любуется их обнаженными телами; обнаружив его, нимфы приходят в смятение. В отместку Диана превращает Актеона в оленя, которому суждено погибнуть от клыков собственных охотничьих псов. Хотя Актеон и не имел намерения оскорбить богиню, он понес наказание за невольный взгляд, за отдернутый занавес, за попадание в силовое поле (как флорентинцы, смотревшие на «Давида», как мы с вами, когда смотрим на Бэколл, как Джульетта, впервые взглянувшая на Ромео) и, конечно, за то, что не отвел глаз. Его взгляд имел последствия – желание, возмездие, превращение и смерть. Актеон не замышлял дурного, однако, согласно феминистской терминологии, он оказался в силовом поле, по законам которого его взгляд трактуется как злодеяние. В книге «Искусство видеть» Джон Бёрджер говорит, что «присутствие женщины… определяет, что с нею может или не может быть сделано». Возможность смотреть на чье-то нагое тело зачастую является привилегией тех, у кого есть власть и богатство, в западной культуре это, как правило, состоятельные белые мужчины. Восприятие мира с таких исключительных позиций называется мужским взглядом. И поскольку подавляющее большинство художников, как и их покровителей, были мужчины, основное направление взгляда в мировой культуре – взгляд мужчины на женщину. Таков был мейнстрим.

Эдуар Мане. Завтрак на траве. 1863 / © Musée d’Orsay, Paris, France

В 1863 году во Франции Эдуар Мане спутал все карты, изобразив сцену, в которой обыгрывался традиционный мужской взгляд. В этой сцене единственные, кто разглядывает обнаженную женщину, – это мы, зрители. Мужчины на картине не смотрят на нее. Они одеты по моде своего времени, этакие хипстеры XIX века. Следуя канону, логично было сделать женщину центром визуального притяжения, но Мане выстраивает совершенно неожиданные зрительные связи. Вожделеющими оказываемся мы с вами. Общепринятые правила здесь не работают. Мужчины полулежат, а обнаженная женщина сидит, выпрямив спину, и несколько настороженно, обеспокоенно смотрит на нас. Лишенная внимания своих кавалеров, она вовлекает в поле своего притяжения зрителей.