Человек Системы - [31]

Должен сказать, что начать работу нам всем пришлось с учебы, а точнее — с переучивания, отказа от въевшихся в сознание каждого, почти что ставших его второй натурой догм. И с овладения не таким простым для нас искусством ставить под сомнение привычные представления, цитаты, расхожие истины. Сопоставлять их с реальностями жизни, пытаясь докопаться до правды. О.В.Куусинен был в этом плане прекрасным учителем. Вопреки возрасту (когда я с ним познакомился, ему было за семьдесят пять), это был человек со свежей памятью, открытым для нового умом, тогда очень непривычными для нас гибкостью мысли, готовностью к смелому поиску. Ну а кроме того, он умел думать. Честно скажу, я впервые познакомился с человеком, о котором можно было без натяжек сказать; это человек, который все время думает.

Только позже я и мои коллеги узнали, что это свойство Куусинена в свое время подметил и высоко ценил В.И.Ленин. Через несколько месяцев после начала нашей работы был опубликован очередной «Ленинский сборник», содержавший письмо Ленина Зиновьеву. Последний пожаловался, что Отто Вильгельмович, которому было поручено написать проект резолюции Коминтерна по национальному вопросу, «как всегда», тянет. Ленин ему ответил: «Он знает и думает». А в скобках по-немецки не без иронии, скорее, с явным намеком добавил: «…что очень редко случается среди нас, революционеров»^{2}.

Это была точная характеристика. То, что Куусинен думал, ощущалось почти физически: ты чувствовал, что за каждым словом собеседника стоит работающая, все время проверяемая и шлифуемая мысль, что каждый твой вопрос, твою реплику человек серьезно обдумывает, взвешивает, оценивает. Тем, кто понял это, творить, работать с Отто Вильгельмовичем было поначалу хотя и интересно, но сложно, несмотря на его — тоже тогда для начальства очень непривычную — простоту, доступность, демократизм. Ибо ты всегда был в напряжении, начеку, остерегался необдуманных слов. Потом почти все мы, видимо, поняв, что лучше, чем мы есть, мы показаться «старику» (так его все называли за глаза) не сможем, начали себя вести естественно. Но при этом все становились хоть чуточку умнее — в присутствии сильного интеллекта, взаимодействуя с ним, сам невольно мобилизуешь свои резервы и возможности. В этом, наверное, сила хороших, состоящих из действительно умных людей творческих коллективов. Они, как правило, сильнее того, что дает сумма интеллектуальных потенциалов их участников. Когда образуется «критическая масса мозга», дает себя знать эффект не только взаимного обогащения и творческой конкуренции, но и своеобразного общего интеллектуального взрыва. И еще одно открытие, которое ожидало каждого, кто работал с Куусиненом, — новое представление о политике, новое для нас, чьи умы были замусорены и притуплены долгими годами сталинизма. В общении с этим человеком открывалось понимание политики как сложного творческого процесса, сочетающего ясное представление о цели с постоянно выверяемым поиском методов и средств, способов соединять стратегию с тактикой, науку с искусством (поясняя последнее, Куусинен как-то поразительно точно заметил: «В политике важно не только знать, но и уметь»). Словом, то, о чем раньше мы иногда читали, но либо не воспринимали, либо воспринимали как теоретическую абстракцию, в разговорах с Отто Вильгельмовичем обретало плоть.

Куусинен был живым носителем очень хороших, но ставших для нас к тому времени ужасно далекими традиций европейского рабочего движения, ранней «левой» социал-демократии, зрелого ленинизма, лучших периодов Коминтерна, в частности, его VII конгресса. Добавьте ко всему этому высокую культуру — помимо всего другого он писал стихи, сочинял музыку, немало времени отдавал литературоведческим изысканиям.

В общем, для всего коллектива «Основ» эта работа была настоящим «университетом», длившимся более полутора лет уроком творчества и, что очень важно, нового, в нашем представлении демистифицированного, понимания самого предмета политики.

Я подчеркиваю эту сторону дела, поскольку в конкретных условиях, сложившихся в нашей стране, при нашем прошлом, при том, что так много за истекшие десятилетия было упущено, не осознано, даже не замечено, при реально существовавших тогда образе и характере общественного сознания единственно логичным первым шагом на пути раскрепощения общественно-политической мысли был возврат к подлинному, не искаженному Сталиным и сталинщиной марксизму и ленинизму. В этом была суть, главное содержание первого этапа духовного обновления советского общества. Творческое развитие этого учения вперед от Маркса и Ленина, приведение его в соответствие с новыми реальностями мира — это могло быть лишь делом следующего этапа, по существу, начавшегося с перестройкой и новым политическим мышлением. Сначала «назад к Ленину» и лишь лотом «вперед от Ленина» — только такой могла быть логика развития общественной мысли, хотя, конечно, и здесь нельзя было впадать в догматизм — существовали тогда отдельные вопросы, где новых подходов и скорых решений требовали жизненные интересы политики страны. По таким вопросам жизнь заставляла уже тогда развивать Ленина, идти от него вперед сразу же, пусть оставляя на будущее детальное теоретическое обоснование. Это относилось, например, к вопросу о мирном сосуществовании и отсутствии неизбежности войны, о многообразии форм революции и форм перехода к социализму и некоторым другим.