Человек-шок - [7]

На Алькатрасе поднялся страшный переполох, когда обнаружили побег. Завопили сирены, включили прожекторы, стали прочесывать остров и отсвечивать водное пространство.

-- Я уверен, что в этом побеге есть рука тронутого уродца.

-- С чего ты так решил, Гильберт?

-- Всего несколько часов назад Скотт отнес ему ужин.

-- Это еще не значит, что тот причастен к его побегу, - возразил Томми.

-- И все равно я загляну к нему.

-- Нет, Гильберт, не иди к нему. Оставь его в покое. Гильберт! Гильберт!

Несмотря на заверения товарища, Гильберт все же отправился в эту камеру.

-- К стенке! - крикнул он, и заключенный, не понимая в чем дело, подчинился.

Офицер ворвался в камеру и стал орать и браниться.

-- Я знаю, это ты помог им сбежать! - приблизившись к стоящему на коленях узнику, сказал охранник. - Куда они сбежали? Говори, ублюдок, не то размозжу тебе мозги, - пригрозил он дубинкой.

-- Я не знаю...

-- Неправильный ответ, - ударил офицер узника в живот. - Спрашиваю еще раз: куда они направились? Отрицательный ответ я не приму. Молчишь? Я знаю, как развязать твой поганый язык, - злорадно оскалился он и подошел к столу, на котором был томик избранных произведений Лорки. Взяв книжку, он посмотрел на узника. Страх отразился на его изуродованном молнией лице.

-- Не трогай книгу. Я не ведаю, куда они держали путь.

-- Неверный ответ, - сказал Гильберт, вырвав страницу и отбросив ее на пол.

-- Нет, не вырывай листы, я ничего не знаю.

-- Чем дольше ты притворяешься, тем тоньше твоя книжечка.

Охранник вырывал страничку за страничкой, и сердце заключенного бунтовало от негодования.

-- Я не знаю! Не знаю! Не знаю! - вопил он, но офицер сомневался в его искренности. - Молю, не тронь мою книгу...

-- Молишь? - с издевкой бросил тот. - Выложи планы Скотта и Паркера, и я верну тебе это, - захлопнув книгу, потряс он ею в руке. - В противном случае не видать тебе больше никаких книг из библиотеки.

-- Хорошо, хорошо, я скажу тебе, где они...

Зек что-то пробормотал, и Гильберт, не расслышав его, подошел поближе. Это было его ошибкой. Узник стянул перчатку с руки и молниеносно ухватился за кисть охранника. Тот встрепенулся, хотел отдалиться, но Человек-шок держал его мертвой хваткой. Гильберт завопил и затрясся от болевых ощущений, приносимых сильным электрическим разрядом. Заключенный радовался его мукам и злобно повторял: "Умри! Умри! Умри!". Он был не в себе, зверь, которого он схоронил в своей душе, вновь воскрес. В нем снова пробудилась жажда убивать.

На крик Гильберта прибежали охранники, они поразились увиденному. Офицер лежал на полу и дергался в смертных конвульсиях, а рядом, прикованный к стене, сидел узник с книжкой в руке и оплакивал каждую потерянную страничку.

Дарела Паркера нашли на следующее утро на рифах "Малого Алькатраса". А Джона Скотта обнаружили на скалистом берегу у моста Голден Гейт подростки. Он доплыл до самого форта Пойнт, и ему не хватило совсем немного, чтобы попасть в Сан-Франциско. Подростки сообщили в полицию о найденном теле неизвестного мужчины. Полицейские обнаружили, что человек этот получил множество ушибов и окоченел, но все еще был жив. По одежде они быстро определили, что это был беглец из Алькатраса. Он был без сознания, и инспектор, понимая, что каждая секунда дорога, немедленно отправил его в военный госпиталь армейского городка. У Джона была гипотермия из-за долгого пребывания в ледяной воде. Уже на следующий день оправившегося от шока заключенного отправили обратно на Алькатрас. Пробыв некоторое время в тюремном госпитале, он вернулся в свою прежнюю камеру, но не застал друга-соседа. От Томми он узнал о трагедии, произошедшей в ночь его побега, о гибели Гильберта и заочном приговоре, вынесенном убийце.

На Алькатрасе не было условий свершить смертную казнь и приговоренного должны были отвезти в Сан-Квентин, где его ожидала газовая камера. Однако утром сопроводители-охранники не обнаружили узника в камере. В стене вокруг окна была небольшая дыра, оттуда и выбрался наружу Человек-шок. Он продолбил ее в штормовую ночь, поэтому никто не услышал и не узнал о его деянии. Спрыгнуть с такой высоты и остаться в живых было невозможно, и охранники предположили, что он умер. Его тело искали, но так и не нашли.

-- Вероятно, течение унесло его в океан, - заключил свой рассказ Томми. Он помолчал с минуту, удрученный воспоминаниями. - Ах да, чуть было не забыл! Это я нашел на его столе, оно предназначено тебе, - протянул он Джону сложенную несколько раз бумагу. - Я никому это не показал.

Скотт, поняв намек, кивнул и торопливо направился в свою камеру, чтобы ознакомиться с содержанием послания. В самом верху пожелтевшего листа, вырванного из книги Гарсиа Лорки, над газеллой было нацарапано осколком красного кирпича:

Моему доброму гению Джону Паулу Скотту.

От друга, ставшего вольным ветром.

Газелла о темной смерти

Хочу уснуть я сном осенних яблок

и ускользнуть от сутолоки кладбищ.

Хочу уснуть я сном того ребенка,

что все мечтал забросить сердце в море.

Не говори, что кровь жива и в мертвых,

что просят пить истлевшие их губы.

Не повторяй, как больно быть травою,