Человек с пятью «не», или Исповедь простодушного - [4]

– Явленья имеешь? – по-деловому спросила меня Тётя Лампа, когда моя мать скрылась за воротами.

– Какие явленья? – удивился я.

– Какие? Самые обыкновенные! – пояснила Тётя Лампа. – Вот ты идёшь, скажем, а тебе навстречу какой-нибудь там святой идёт, или змий, или мало ли кто.

– Нет, явлений не имею, – честно признался я. – А это плохо?

– Плохо. Мне бы с явленьями надо помощника, чтобы вдвоём смотреть и делиться впечатлениями… Ну, может быть, ещё научишься.

Но смотреть явленья я так и не научился. Зато Тётя Лампа видела их чуть ли не каждый день. С некоторыми явленьями она даже беседовала по-французски, для практики, чтоб не позабыть этот иностранный язык. Первое время мне было немножко не по себе, когда она начинала вдруг разговаривать неизвестно с кем, глядя через мою голову, но потом я привык к такому свойству её характера.

Вообще же Тётя Лампа была добрая. Она никогда меня не бранила, а по воскресеньям давала 20 копеек на кино (сверх тех денег, что вручала моей матери), и я на попутной подводе ехал в Рожденьевск-Прощалинск и там смотрел картины с Мери Пикфорд, Гарри Пилем и Монти Бенксом. Сама Тётя Лампа в кино не ходила, так как явленья вполне заменяли ей любое кино.

Работой ома меня не перегружала. В мои обязанности входило помогать ей кормить кур, разнимать петухов, следить, чтобы кошки не воровали цыплят, чтоб собаки не обижали кошек, и вообще поддерживать мирное равновесие между курами, кошками и собаками.

Дело в том, что Тётя Лампа очень любила животных, а точнее – собак и кошек. Она собирала их со всей округи, обеспечивала трёхразовым питанием и предоставляла им кров – благо жилплощади в бывшем барском доме хватало. Своих подопечных она звала не по кличкам, а давала им звучные имена и от меня требовала, чтобы я каждую кошку и собаку звал полным именем. Помню, были у неё собаки Мелодия, Прелюдия, Рапсодия, Элегия, Мечта; был пёс Алмаз и пёс Топаз, пёс Аккорд и пёс Рекорд. Сейчас такие красивые наименования дают радиолам и телевизорам, но в те годы никакой радиотехники не было, так что Тётя Лампа спокойно присваивала их собакам.

У кошек тоже были художественные имена: Маргарита, Жозефина, Клеопатра, Магдалина, Демимонденка, Меланхолия. Не были обижены и коты. Был кот Валентин и кот Константин, кот Адвокат и кот Прокурор, кот Фармазон и кот Демисезон. Всех собачьих и кошачьих имён я не запомнил, так как собак у Тёти Лампы имелось девятнадцать персон (это её выражение), а кошачье поголовье перевалило за сорок единиц.

Вы, наверно, уже заинтересовались: а как же Тётя Лампа, эта бедная одинокая женщина, содержала столько животных? На какие такие шиши? Но я уже упоминал, что у неё было много кур. Под курятник она отвела бывший барский каретный сарай, а корм покупала у окрестных крестьян. Кур и яйца она продавала в Рожденьевске-Прощалинске и на получаемые деньги вполне могла содержать собак и кошек. Налога с её куроводческой фермы не брали, так как Тётя Лампа считалась инвалидом умственного труда, пострадавшим от помещичьего гнёта.

Жизнь моя у Тёти Лампы текла спокойно, я потолстел и окреп. Конфликты, иногда возникавшие между собаками и кошками, я улаживал мирным путём, никогда не прибегая к побоям и даже не повышая голоса. Я вообще уважаю всяких животных, и они, как правило, относятся ко мне хорошо.

У всех собак и кошек были разные характеры и свои достоинства и недочёты. Среди собачьего персонала особенно выделялся маленький пёс Абракадабр из породы крысоловов. Это был добросовестный и творчески растущий пёс. Все коты обленились от хорошего питания, а Абракадабр ежедневно обходил комнаты барского дома, вынюхивая, нет ли крыс. Этот обход он делал в порядке профилактики, не надеясь на реальную добычу, так как крысы давно ушли из-за обилия кошек. Кроме того. Абракадабр считал, что он должен добывать себе еду с риском, чтоб не утерять охотничьей инициативы. Поэтому иногда он воровал мясо у кошек, а иногда похищал пищу, готовящуюся для собак, с топящейся плиты, когда Тётя Лампа выходила из кухни. Перед тем как взобраться на горячую плиту, он шёл на берег реки, на глинистый откос, и там погружал лапы в мокрую глину, чтобы она облепила их. Потом он ложился на спину лапами вверх, чтобы глина подсохла. Таким образом у него получались огнеупорные сапожки. В них он забирался на плиту, быстро отодвигал крышку кастрюли, ловко вылавливал кусок мяса, а затем задвигал крышку на место, будто так и было. Я описываю этого небольшого пса Абракадабра так подробно потому, что он послужил как бы детонатором к взрыву дальнейших событий.

Мирное течение моей летней жизни нарушилось только одним происшествием.

Однажды, когда Тёти Лампы не было дома, во двор бывшей барской усадьбы пришла цыганка.

– Мальчик, как тебя зовут? – спросила она, и я назвал своё имя.

– Значит, тебя, Стёпочка, мне и надо, – обрадовалась цыганка. – Я сейчас встретила твою хозяйку, и она сказала мне: «Приди к мальчику Стёпочке и скажи, чтобы он дал тебе двух кур: одну черненькую, другую рябенькую. Это я тебе дарю за хорошее гаданье».

Цыганки этой я прежде и в глаза не видел, но сразу же поверил ей. Ведь Тётя Лампа не просто подарила ей двух кур, а указала конкретно, каких именно: одну рябенькую, а другую черненькую. Поэтому я помог цыганке поймать кур, и она положила их в свой мешок.