Человек с острова Льюис - [58]

— Идем, — сказала она и повела меня вниз по узкой тропинке, сквозь вереск. Там, рядом с пляжем, стояли заросшие травой развалины старого дома. Мы пробрались к ним, стараясь не наткнуться на камни. Кейт села на траву и похлопала рукой рядом с собой. Я сел и сразу ощутил тепло ее тела. Тихие вздохи волн, бесконечность черных небес над нами, искорки звезд — все складывалось в одну чарующую мозаику, наполняло меня предвкушением. Кейт обратила ко мне свои темные глаза, ее пальцы коснулись моего лица — и меня как будто током ударило.

Понятия не имею, откуда мы знаем, как и что надо делать в таких ситуациях. Но я и оглянуться не успел, а мы уже целовались, и я обнимал ее. Теплые, мягкие губы, столкновение языков — внезапно, удивительно. Кейт положила мне руку между ног, туда, где мои брюки оттопыривались. Мои руки скользнули под хлопковую ткань ее платья и ощутили мягкую, упругую грудь. Сосок, твердый, как орех, коснулся моей ладони.

Я был словно пьяный. Волна гормонов подхватила меня и понесла, я больше ничего не контролировал. Мы раздевались в спешке, бросая одежду куда попало, и вот остались нагишом. Мне было тепло, мягко, горячо, мокро. Я понятия не имел, что надо делать. С мальчиками так всегда — они просто следуют древнему инстинкту. Кейт лучше понимала, что происходит. Она взяла меня рукой, мягко направила внутрь себя. Задохнулась, едва не закричала — я не знал, от боли или удовольствия. Инстинкты взяли надо мной верх, и я сделал то, на что был запрограммирован. Ее крики возбуждали меня, подталкивая к неизбежному. Конечно, все закончилось слишком быстро. Но Кейт была к этому готова. Она отстранила меня, так что мое семя, серебристое в лунном свете, пролилось на ее живот.

— Мы не хотим, чтобы я залетела, правда? — сказала она и положила мою руку себе между ног. — Помоги мне закончить.

Я не понимал, о чем она. Но с ее помощью мои неуклюжие пальцы научились двигаться между ее мягких и влажных губ так, чтобы доставлять удовольствие. Тело Кейт выгибалось подо мной, потом она закричала и упала на траву, улыбаясь, вся раскрасневшаяся. Девушка потянулась вверх, обняла меня и поцеловала. Мы не могли остановиться, ее язык снова и снова обвивал мой. Вдруг Кейт вскочила, схватила меня за руку.

— Идем, Джонни! — и мы, не одеваясь, спустились на пляж, проскакали по песку и забежали в море.

Ледяная вода расплескалась по горячей коже, и я на секунду забыл, как дышать. Мы оба не смогли сдержать крик. Хорошо, что рядом с пляжем не было обитаемых домов, иначе нас бы кто-нибудь услышал. Удивительно, что этого не произошло. Наши крики должны были разнестись по всему острову.

— Черт меня дери! — закричала Кейт в темноте.

— Ну, я-то тебя отодрал, — ухмыляясь, сказал я.

Мы побрызгались, выбежали на пляж и кинулись к развалинам дома. Там покатались по траве, чтобы обсохнуть, и снова оделись. Кожа у нас горела, и мы не чувствовали холода. Лежали, обнявшись, и смотрели на звезды — запыхавшиеся, потрясенные, как будто первыми на Земле открыли для себя секс. Мы долго молчали, потом я спросил:

— Так что ты хотела мне показать?

Кейт смеялась очень долго. Я приподнялся на локте и с удивлением смотрел на нее:

— Что тут смешного?

— Когда-нибудь ты поймешь, большой мальчик, — все еще смеясь, сказала она.

Я снова прилег рядом с ней. Обида на то, что я не понял ее шутки, быстро рассеялась. Взамен пришло всеобъемлющее чувство любви, желание обнять и защитить Кейт, сделать так, чтобы с ней ничего не случилось. Она уткнулась лицом мне в шею, обняла меня, закинула на меня ногу; я лежал, смотрел на звезды и чувствовал, что быть живым — это большое счастье.

Я поцеловал макушку Кейт и спросил:

— Почему ты говоришь, что это — Пляж Чарли?

— Здесь высадился Красавчик принц Чарли, когда приплыл собирать армию для похода против англичан во время Якобинского восстания 1745 года, — ответила она. — Нам это в школе рассказали.

В следующие недели мы несколько раз встречались, приходили на развалины старого дома и занимались любовью. Стояла хорошая весенняя погода, и чувствовалось, как океан становится менее холодным — конвейерная лента Гольфстрима несла теплую воду в Северную Атлантику. Так было до той ночи, когда разразилась буря и все пошло не так.

В тот вечер мы должны были, как обычно, встретиться с Кейт. Но во второй половине дня ветер поменялся, на горизонте появились темные тучи. Ближе к вечеру они дошли до острова. Поднялся ветер силой восемь баллов, а то и девять. Он гнал дождь практически горизонтально. Дым задувало в трубу, и в нашей гостиной в тот вечер было невозможно дышать. В итоге мы рано разошлись спать — еще даже не стемнело.

Я долго лежал, смотрел в потолок и думал, что делать. Я договорился встретиться с Кейт, и отменить встречу было нельзя. Заняться любовью мы сегодня не сможем, но на встречу я должен прийти — хотя бы потому, что может прийти она. Я просто не мог заставить девушку в такую погоду стоять у пирса в одиночестве. Так что я ждал, поглядывая на часы, стрелки которых светились в темноте. Но вот пришло время идти. Я вылез из постели, оделся и вытащил непромокаемый комбинезон из-под кровати, где припрятал его ранним вечером. Я поднимал раму окна, когда из темноты раздался голос Питера. Он говорил громче обычного, чтобы его было слышно за ревом бури: