Человек с моста дружбы - [3]
Владимир хотел продолжить филологическое образование, начатое в Колумбийском университете, но понял, как мало шансов выдержать конкурсные экзамены на филфак МГУ с его знанием русского языка. Он взялся за изучение русского с завидным усердием и уже через полгода сдал экзамены на аттестат зрелости в одной из районных московских школ. Получил по семь четверок и пятерок - результат, которым он гордится до сих пор.
Увлечение условными рефлексами и учением Павлова в конце концов приводит его на биологический факультет МГУ. Годы, проведенные в главном вузе страны, дали ему многое: профессию, новых друзей, но что особенно важно - знание жизни, народа, страны, которая стала его второй родиной. Здесь сформировались его характер, убеждения. Вот как вспоминает об этой поре сам Познер:
"Это были для меня интересные, трудные и в огромной степени решающие годы. Тогда только начали возникать студенческие агитбригады, разъезжающие по всей стране. Мы бывали на Алтае, строили Братскую ГЭС. Мне удалось многое увидеть, вообще по-другому почувствовать страну, глубже понять ее".
Круговерть событий увлекала. И все же Владимир не мог не скучать по дому, в котором вырос, но друзьям детства. Порой его охватывало желание увидеться с ними вновь, но тогда это сделать было нелегко. Вполне понятные человеческие чувства, ностальгия. В такие минуты он любил заходить к друзьям отца, прежде всего к Иосифу Давыдовичу Гордону и его жене Нине Павловне - литературному секретарю Михаила Кольцова, а затем - Константина Симонова. Много пережившие, эти люди помогли Володе разобраться и в себе, и в окружающем мире.
Окончив биологический факультет МГУ, он отказался от предложения учиться в аспирантуре, так как понял, что наука - не его призвание. Еще в студенческие годы Владимир увлекся литературными переводами, особенно полюбил английских поэтов XVII века. Переводы Познера попали на глаза С. Я. Маршаку, который, оценив способности молодого переводчика, пригласил его к себе. Четыре года он провел рядом с крупнейшим поэтом и замечательным человеком, и были это, по словам Володи, исключительно полезные годы. Маршак привил ему любовь к русской литературе и, будучи человеком энциклопедических знаний, оказал большое влияние на формирование творческих взглядов Познера.
В 1961 году Познера пригласили на работу в Агентство печати Новости, в журнал "USSR", позднее переименованный в "Soviet Life". Он много ездит по Советскому Союзу, знакомится с людьми, о жизни которых рассказывает американцам на их родном языке. Владимира не могла не увлечь именно эта область журналистики, позволяющая наиболее полно раскрыться его способностям, таланту и жизненному опыту. С 1971 года он комментатор Центрального радиовещания на зарубежные страны Гостелерадио СССР, а сейчас - политический обозреватель Центрального телевидения.
Познер регулярно принимает участие в дебатах и дискуссиях на американском, западноевропейском телевидении. Его имя популярно в США и Англии.
"Большинство американцев, - говорит Познер, - мало интересуется тем, что происходит за границей. Исключение составляют такие события, которые непосредственно затрагивают само их существование, например, война во Вьетнаме. Объясняется это явление факторами исторического и географического характера. На протяжении длительного времени политика США была изоляционистской, что не могло не возыметь определенного психологического воздействия на население.
Могу сказать с полным основанием: мы знаем об Америке намного больше, чем американцы о нас. Мы более критически настроены к негативным явлениям в нашей собственной стране, чем они в своей. Мы широко говорим о своих недостатках и официально, и между собой, в обычном общении.
Американцы, повторю, знают нас очень плохо. Пропаганда как бы стеной отгородила американцев от остального мира, и особенно - от Советского Союза, лишила их способности к критическому осмыслению самих себя".
- Но вы все же получаете письма от американских радиослушателей. О чем они пишут?
- Нашу редакционную почту из США я бы условно разбил на две категории. К первой отнес бы письма, говорящие о поразительном незнании Америкой элементарных сторон нашей жизни. Эти письма приводят в ужас от сознания того, насколько благодатна там почва для сеяния самых чудовищных представлений о нас. Вместе с тем обнадеживает то, что американцы все же пытаются узнать о СССР и советских людях. Об этом свидетельствует и все возрастающий поток писем в нашу редакцию.
Ко второй категории можно отнести письма-исповеди. Они особенно дороги. Американцы пишут нам о своих заботах, тревогах. Поверьте, очень приятно сознавать, что твой рассказ о советских людях, услышанный за тридевять земель, вызвал ответное движение души.
И еще один вывод напрашивается из всей редакционной почты, личных встреч с американцами. Массированная идеологическая обработка заразила американское сознание опасным вирусом: люди живут в постоянном ожидании ядерного нападения с Востока. Создается впечатление, что многие в США и не слышали о советских мирных инициативах. Напротив, их убедили во враждебном отношении к ним русских.
1990 год. Из газеты: необходимо «…представить на всенародное обсуждение не отдельные элементы и детали, а весь проект нового общества в целом, своего рода конечную модель преобразований. Должна же быть одна, объединяющая всех идея, осознанная всеми цель, общенациональная программа». – Эти темы обсуждает автор в своем философском трактате «Куда идти Цивилизации».
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Украинский национализм имеет достаточно продолжительную историю, начавшуюся задолго до распада СССР и, тем более, задолго до Евромайдана. Однако именно после националистического переворота в Киеве, когда крайне правые украинские националисты пришли к власти и развязали войну против собственного народа, фашистская сущность этих сил проявилась во всей полноте. Нашим современникам, уже подзабывшим историю украинских пособников гитлеровской Германии, сжигавших Хатынь и заваливших трупами женщин и детей многочисленные «бабьи яры», напомнили о ней добровольческие батальоны украинских фашистов.
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.
В центре эстонского курортного города Пярну на гранитном постаменте установлен бронзовый барельеф с изображением солдата в форме эстонского легиона СС с автоматом, ствол которого направлен на восток. На постаменте надпись: «Всем эстонским воинам, павшим во 2-й Освободительной войне за Родину и свободную Европу в 1940–1945 годах». Это памятник эстонцам, воевавшим во Второй мировой войне на стороне нацистской Германии.
Правда всегда была, есть и будет первой жертвой любой войны. С момента начала военного конфликта на Донбассе западные масс-медиа начали выстраивать вокруг образа ополченцев самопровозглашенных республик галерею ложных обвинений. Жертвой информационной атаки закономерно стала и Россия. Для того, чтобы тени легли под нужным углом, потребовалось не просто притушить свет истины. Были необходимы удобный повод и жертвы, чья гибель вызвала бы резкий всплеск антироссийской истерии на Западе. Таким поводом стала гибель малайзийского Боинга в небе над Украиной.