Человек с фасеточными глазами - [38]
Дахý так скучал по тем временам, что не осмеливался даже вспоминать о них, чтобы не дай бог самому повредить или ненароком изменить эти хрупкие и незащищенные воспоминания. Дахý так скучал по тем временам, но боялся, что память сольет их воедино с будущими, и потому он старался не возвращаться к ним в памяти, насколько это было возможно.
До самого вечера этого дня никаких следов. Дахý понимал, что та гора, для восхождения на которую Якобсен подал заявку, была, в общем-то, нормальная, но соседние пики, соединенные с ней тропами, были намного опаснее, чем популярные горы. Так называемые «популярные горы» были давно уже исхожены вдоль и поперек, на привычных тропах поток туристов никогда не иссякал, к тому же вход на тропу часто находится не слишком далеко от пика. Там давно уже нет смысла открывать новые пути для восхождения на гору, и все превратилось просто в оздоровительные пешие прогулки. Но окрестные горы – совсем другое дело. Они все еще хранят тайну, инстинкты, как настоящие горы. Дахý часто думал, что когда вступаешь на настоящую гору, обычные знания бесполезны. Во время поисково-спасательных операций часто случались противоречащие здравому смыслу события. Например, когда группа студентов застряла на горе Наньхудашань, на тропе спасатели находили их одежду, а температура в те дни приближалась к нулю. Один молодой спасатель недоумевал:
– Может, это какой-нибудь сигнал о помощи?
– Трудно сказать. У нас, как и в других странах, много фиксируют случаев, когда находят заблудившихся, а одежды у них остается очень мало. Это потому, что переохлаждение вызывает что-то вроде горячки, вынуждая людей сбрасывать одежду. Я вот думаю, что это не сигнал о помощи, а сигнал о том, что они заблудились, потеряли направление, и почти что потеряли рассудок. Надо торопиться. – И действительно, когда студентов обнаружили, почти все оказались без сознания, а одежды на них почти не было.
Дахý иногда ходил на тренинги зарубежных поисково-спасательных служб, и слышал от иностранцев, что многие люди, заблудившись и потеряв связь с другими на несколько дней, намеренно прячутся от спасателей. Дело в том, что они уже не могут отличить галлюцинации и обман чувств от реальности. Некоторые еще сохраняют жизнеспособность, но не отвечают на призывные крики, даже, возможно, избегают встречи со спасателями, точно испуганные звери. Поэтому во время поисков Дахý иногда кричал, а иногда просил всех членов бригады сохранять тишину и молча осматривал возможные следы. Много раз в его голове возникало ощущение, как будто он был близок к чему-то, но продолжалось это ощущение недолго, и вскоре совсем улетучивалось.
Спустя несколько дней поисково-спасательный отряд вернулся ни с чем, даже тел не было найдено. Это стало тяжелым ударом и для Дахý, и для Алисы. Для Дахý хуже всего было видеть разочарованный взгляд Алисы. В следующий месяц новые группы спасателей-волонтеров ходили в горы, но все безрезультатно. Как же так? Дахý это сильно огорчало. В газетах писали об этом случае как о странном и необъяснимом происшествии, ведь после обычных несчастных случаев в горах всегда остаются трупы, но на этот раз будто бы дождевое облако кануло в реку: невозможно ни выследить, ни обнаружить.
Как и во всех подобных странных происшествиях, работа спасателей постепенно сошла на нет. Мир похож на невообразимую гигантскую машину, которая не останавливается из-за того, что некоторые люди пропадают без вести. У Дахý на сердце был груз этой загадки, а также обещания, данного Алисе, и потому он решил еще раз подняться в горы. Правда, теперь у него на уме новый маршрут, новая идея.
В отличие от других коренных народов Тайваня, бунун – горный народ. Дахý был младшим сыном и наследовал имя своего дяди, старшего брата отца. Дахý означает плод мыльного дерева. Мыльное дерево неприхотливое и выносливое, что практически совпадало с характером Дахý. Но каким бы стойким не был его характер, ему непросто было оставаться с Умáв один на один. Дахý вспомнил, что, когда Сяо Ми ходила беременой с Умáв в животе, у нее часто менялось настроение. Работать в косметическом салоне она больше не могла, потеряв месячный доход в сто тысяч новых тайваньских долларов. Но в этом городке для таких молодых, как Сяо Ми, единственной радостью в жизни были наряды и украшения. Вместе с тем за время работы она, как и многие другие девушки, пристрастилась к наркотикам. Дахý несколько раз заставлял Сяо Ми бросать, но она, хотя и полагалась на мягкий и спокойный характер Дахý, при этом хотела от жизни чего-то большего, часто устраивала сцены покорному и кроткому Дахý. Сяо Ми мучило собственное самолюбие, вот она и продолжала покупать наркоту у одного из бывших клиентов – лишь бы забыться.
Вообще-то Дахý сам по себе не был сильным человеком, но он не хотел, чтобы другие видели его слабым. Так что ему оставалось проводить больше времени за рулем такси и тем самым избегать ссор. Однажды, когда он вернулся домой, он заметил, что скутера не было, открыл дверь и услышал плач Умáв, которая лежала на кроватке одна. Больше дома никого не было. Дахý увидел записку следующего содержания: «Я поехала в Тайбэй, хорошенько присмотри за Умáв». Наверное, Дахý мог бы легко отыскать Сяо Ми, но он не стал этого делать. Он сгонял в гипермаркет «Перекресток», купил детское автокресло, и продолжил, как и раньше, работать таксистом, ездил вместе с Умáв на переднем сиденье, водил такси и разговаривал с ней.
