Человек против мифов - [17]

Со своей стороны, Спенсер имел трезвый взгляд на вещи. Когда Джордж Элиот однажды поинтересовалась, почему у него на лбу нет морщин, он ответил: "Наверное, потому что я ничему не удивляюсь"[12]. Согласно его собственным словам, он не пытался разрешить уже поставленные проблемы, а создавал свои обобщения на основе случайно поступающей информации. "Итак, мало-помалу, ненавязчиво, без серьезных намерений и особых усилий с моей стороны возникала последовательная и стройная теория"[13]. Этот метод исследования был приятен, но не слишком надежен; поэтому Гексли не без едкости заметил, что "трагедия в представлении Спенсера – это дедукция, убитая фактом"[14].

Однако именно с помощью этого метода Спенсер создал теорию, которую мы здесь рассматриваем. Он предложил классическое описание социального дарвинизма ровно за девять лет до создания теории Дарвина. Утешительно сознавать, что распространение эволюционной теории на общество произошло значительно раньше, чем эта теория была подтверждена с биологической точки зрения. Это наводит на мысль о возможности ошибок и чрезвычайно облегчает задачу критика. "Ученым", которые до сих пор воспевают борьбу за существование и тигриную доблесть приспособленных к выживанию, не мешало бы вспомнить о том, что их теория возникла как плод бессознательных размышлений человека с гладким лбом и невозмутимым умом.

БОРЬБА ЗА СУЩЕСТВОВАНИЕ

Что же так ясно увидел Спенсер? Повсюду в хаотичном органическом мире господствует закон борьбы. И виды и отдельные особи сражаются за свое существование и в ходе этой борьбы вынуждены пожирать друг друга. Любому организму угрожает опасность стать пищей для другого. Червь – пища для птицы, птица – для охотника. А сам охотник? Он может выпасть из этого пищевого цикла, если будет обходить стороной джунгли или сборища каннибалов. Во всяком случае, нельзя отрицать зависимость жизни от пищи. Тот, кто живет, должен есть, а тот, кто ест, должен убивать.

Итак, интеллектуал XIX в. взирал на космический спектакль, более ужасный, чем тот, который мог привидеться древнему поклоннику Молоха, на зрелище неизбежного эгоизма и неумолимой жестокости. Это была "природа с кровавыми клыками и костями", от вида которой дрогнул Теннисон. Однако Спенсер разглядывал ее с невозмутимым спокойствием и принялся извлекать определенные уроки для общества.

Каким бы печальным и невыносимым для нежных душ ни было это зрелище, говорил он, в нем есть свои светлые стороны. "Гораздо лучше, если жвачное животное, с возрастом утратившее силу и здоровье и переставшее получать удовольствие от жизни, погибнет от зубов какого-нибудь хищника, чем будет влачить жалкое существование, страдая от различных недугов, и наконец умрет от истощения"[15]. Невольно вспоминаешь доводы волка, объясняющего престарелой овце, какое благодеяние он ей может оказать. Приходит на ум и кардинал Беллармине, оправдывавший сожжение юных еретиков тем, что за долгую жизнь они заслужили бы большее проклятие.

Но есть, оказывается, и другая светлая сторона.

"К тому же заметьте, – говорит Спенсер, – что хищники освобождают стада травоядных не только от особей, переживших свой расцвет, но и от больных, уродливых, наименее резвых и сильных"[16].

Таким образом, "предупреждается вырождение вида в результате размножения его худших представителей и обеспечивается сохранение организмов, полностью приспособленных к окружающим условиям и, следовательно, более способных создать счастье". Иными словами, сообщество животных выигрывает от уничтожения своих неприспособленных членов. Хищник невольно проявляет свою доброту повсюду, где он охотится.

Отложим ненадолго серьезное обсуждение этого вопроса, а остановимся на тех утешительных перспективах, которые открываются перед нашим взором. Тигр добывает себе на обед оленя не только с помощью зубов и когтей, но и благодаря тому, что бегает быстрее оленя. Олень, которого он поймает, будет менее быстрым в сравнении с ним, чем другие олени. С другой стороны, если тигр не сумеет нагнать или подстеречь в засаде ни одного оленя, то этим он докажет свою полную неприспособленность и долго не проживет на позор своему роду. Таким образом, в великой борьбе за существование проигрывает тигр, который не может поймать оленя, и олень, которого можно поймать. Это довольно парадоксально. Вероятно, если тигр, который не может поймать добычу, встретит оленя, который не может убежать, то он получит пищу и, следовательно, выживет; в то же время тигр, способный поймать добычу, встретив оленя, который может убежать, останется без пищи и, следовательно, неизбежно погибнет. Случись эти неуместные и противоречащие представлениям Спенсера события, приспособленный оказался бы неприспособленным и наоборот. Большую катастрофу трудно себе представить.

Эти рассуждения – игра логической фантазии. Я к ним добавлю одно серьезное доказательство: допустим, что выживут самые быстрые олени и самые быстрые, самые прожорливые тигры. Допустим, что путем полового отбора они смогут передать эти восхитительные качества своим потомкам, которые разовьют их еще больше. Затем, через несколько поколений, соперничество между самым приспособленным тигром и самым приспособленным оленем станет чрезвычайно сложным и изощренным. Mutatis mutandis