Человек проходит сквозь стену. Правда и вымысел о Гарри Гудини - [6]

Трюк восхитил юного Гудини. Но особенно его взволновал вызов, брошенный Келларом: «Попробуйте завязать этой веревкой мои руки так, чтобы я не смог оспободнться!»

Это очень понравилось Гудини, и с тех пор он всегда прибегал к сходному приему. Вся его карьера свидетельствовала, какое глубокое влияние оказал на него трюк Келлара, произведенный с полной уверенностью в успехе. Но еще долгие годы отделяли Гудини от постижения этого великого искусства, от мастерства, дававшего возможность бросить публике такой вызов, и полного постижения способов самого эффективнного показа трюка. Легенда будет крепнуть, с ростом славы Гудини. Ибо он бросил публике свой вызов в очень самобытной форме. Год за годом он предлагал всякому связать его, и год за годом, по крайней мере, по словам самого Гудини, он неизменно освобождался.

В семнадцать лет Гудини сделал решающий шаг, определивший всю его дальнейшую жизнь: он стал заниматься шоу-бизнесом как настоящий профессионал. В апреле 1891 года оп бросил работу у «Г. Ричтерз Санз», получил от босса хорошие рекомендации и обеспечив себе неприятности дома. Его родители никак но могли смириться с тем, что он сменил приличное место и верный доход на сомнительное место ученица фокусника. Но для Гарри иного выбора не было.

Так или иначе, весной он сумел договориться о пробе в театре Хубера на 14-й улице — рядом с нынешним рестораном Лачоу. Управлял заведением Джордж Декстер, высокий, обходительный австралиец. Декстер, краснобай и душа общества, ставил цирковые интермедии. Он был прирожденным режиссером варьете и, главное, мастером освобождения от пут.

Пока существуют ярмарки, балаганы, цирк и жаждущая увеселений толпа, трюки со связыванием всегда будут излюбленными номерами бродячих шарлатанов. Собственно эта форма «освобождения» была предшественницей организованных представлений. Колдуны племени ожибва, судя по всему, связанными творили «чудеса» во время совершения племенных ритуалов. Трюк, возможно, был не нов, когда стал достоянием племени, и, должно быть, существовал уже на заре человеческой истории.

Вполне логично, что великий мастер «самовысвобождения» начал учиться этому искусству в буквальном смысле слова с азов. Декстер с удовлетворением обнаружил, что молодому манипулятору особенно близко искусство «побега». Он сразу же научил его основам техники освобождения от пут, а также манипуляциям с наручниками. Когда-то выступавшие на карнавалах артисты заметили, что вид человека с защелкнутыми на запястьях наручниками производит сильное впечатление на праздную публику. Кроме того, номер включает в себя все тот же элемент вызова: сможет ли артист освободиться? И если сможет — то как?

Сегодня освобождение от наручников не представляет сложности даже для посредственного циркового фокусника и, как во всяком простом деле, эффект зависел от того, как его подают. Вот такое типичное для Гудини представление мог наблюдать зритель. Внимание толпы, праздно прогуливающейся по засыпанной стружкой площадке и сбитой с толку множеством предлагаемых развлечений, неожиданно привлекает шум с платформы для интермедий. Грузный, чиновнего вида мужчина, надевает наручники на девушку, облаченную в вызывающе короткую юбочку. «Изюминка» этой сцены заключается в самом факте «ареста». Вот не повезло красавице!

Зазывала — человек якобы со стороны — привлекает толпу ближе. Для этого на платформе он завязывает оживленную беседу с «офицером». Диалог раскручивается, переговоры ведутся все более оживленно, а девушка тем временем стоит на платформе, закованная в наручники.

Какое-то своеобразное и глубоко волнующее чувство возникает у мужчины, который видит симпатичную девушку, закованную в наручники или цепи. Пока публика с интересом наблюдает сцену, человек, убеждающий «полицейского», набрасывает на руки девушки кусок матерки. Завлеченная толпа начинает понимать, что все это — часть представления, но продолжает глазеть. Девушка, притворно корчась от боли, делает усилие, и наручники со стуком падают на пол платформы. Кусок материи взлетает над ее головой и она стремительно исчезает внутри шапито, куда, собственно, без всяких на то причин направляется и группа зрителей, которые просто хотят посмотреть, куда она пошла и что будет делать.

Лицо чиновничьего обличья — любой крупный мужчина, который задействован в представлении или карнавале, или, как случалось, настоящий детектив, пользующийся доверием хозяина цирка. Что касается девушки, то ей надо просто найти замочную скважину в наручниках, в которой уже торчит ключ, и, пока ее руки накрыты куском материи, открыть их, корчась при этом и делая вид, будто она как бы вытягивает запястья из колец наручников. Это, собственно, и есть суть трюка с наручниками — трюка, который, пожалуй, существует с того момента, как были изобретены сами наручники.

Гений Гудини был в том, что он изобретал новые трюки «с чистого листа». Средний артист, лишенный таланта, освобождаясь от наручников при помощи ключа, редко превращает это в драматическое действо. И в течение долгого времени Гудини, приобретая пару наручников в каком-то ломбарде, попадал впросак потому, что освобождался от них слишком уж легко. А трюк как раз и состоял в том, что сделать это чрезвычайно трудно, чего он не мог понять довольно долго.