Человек по имени Как-его-там. Полиция, полиция, картофельное пюре! Негодяй из Сефлё - [167]

– Я ответила, что, к сожалению, очень серьезно и что он в больнице. Тогда он спросил, можно ли ему проведать моего мужа, а я ответила, что Стигу, скорей всего, это будет неприятно.

– Ну и его удовлетворил ваш ответ?

– Разумеется. Хульт и сам хорошо знал Стига. По работе.

– Но он сказал, что хочет послать цветы?

«Подсказками занимаемся, – подумал про себя Мартин. – Стыд какой».

– Да, да. И черкнуть несколько строк. Тут я ему и сказала, что Стиг лежит в Саббатсберге, и дала номер палаты. Я припомнила, что Стиг несколько раз называл Хульта человеком надежным и безупречным.

– Ну а потом?

– Он еще раз попросил извинить его. Поблагодарил и пожелал мне спокойной ночи.

Мартин со своей стороны тоже поблагодарил фру Нюман и чуть было тоже не пожелал ей сгоряча спокойной ночи.

Потом он обернулся к Рённу и спросил:

– Ты смотрел вчера телевизор?

Рённ ответил возмущенным взглядом.

– Ах верно, ты ведь работал. Но все равно можно из газеты узнать, когда по второй программе началась передача с Бенни Хиллом.

– Это я могу, – ответил Рённ и вышел в соседнюю комнату.

Вернулся он с газетой в руках, долго изучал ее, потом сказал:

– Двадцать один час двадцать пять минут.

– Следовательно, Хульт звонил в половине десятого. Поздновато, если считать, что у него не было какой-то задней мысли.

– А разве была?

– Во всяком случае, он не проговорился. Зато он весьма подробно расспросил, где лежит Нюман.

– Ну да, он ведь хотел послать цветы.

Мартин Бек долго смотрел на Рённа. Надо все-таки втолковать человеку.

– Эйнар, ты способен меня выслушать?

– Вроде способен.

Мартин собрал воедино все, что ему было известно о поведении Хульта за последние сутки, начиная с телефонного звонка и кончая разговором у него дома в Реймерсхольме и тем обстоятельством, что в данную минуту установить местопребывание Хульта не представляется возможным.

– Уж не думаешь ли ты, что это Хульт распотрошил Нюмана?

Непривычно прямой в устах Рённа вопрос.

– Ну, так в лоб я не утверждаю…

– Маловероятно. И вообще странно, – сказал Рённ.

– Поведение Хульта тоже кажется странным, мягко выражаясь.

Рённ не ответил.

– Как бы то ни было, желательно добраться до Хульта и расспросить поподробнее о его разговоре с фру Нюман, – решительно сказал Мартин.

На Рённа это не произвело никакого впечатления, он зевнул во весь рот и посоветовал:

– Тогда поищи его по селектору. Едва ли он далеко ушел.

Мартин метнул на него изумленный взгляд и сказал:

– Вполне конструктивное предложение.

– Чего тут конструктивного, – ответил Рённ с таким видом, словно его несправедливо в чем-то обвиняли.

Мартин снова поднял трубку и передал, что старшего офицера Харальда Хульта просят, как только он объявится, незамедлительно позвонить в управление на Кунгсхольмсгатан.

Окончив разговор, он остался сидеть на прежнем месте, уронив голову в ладони.

Что-то здесь было не так. И смутное предчувствие грозящей опасности не уходило. От кого? От Хульта? Или он упустил из виду что-нибудь другое?

– Знаешь, какая мысль пришла мне в голову? – вдруг спросил Рённ.

– Какая же?

– Что, если я, к примеру, позвоню твоей жене и начну расспрашивать про тебя…

Он не договорил до конца и пробормотал:

– Ах да, ничего не выйдет. Ты же в разводе.

– А иначе что бы ты мог сказать?

– Да ничего, – отнекивался Рённ с несчастным видом. – Я просто не подумал. Я не намерен вмешиваться в твою личную жизнь.

– Нет, что ты все-таки мог бы ей сказать?

Рённ замялся, подыскивая более удачную формулировку.

– Значит, так, если бы ты был женат и я позвонил бы твоей жене, попросил бы вызвать тебя к телефону и она спросила бы, кто говорит, я бы…

– Ты бы?..

– Я бы, разумеется, не заявил: «С вами говорит Эйнар Валентино Рённ».

– Господи, это еще кто такой?

– Я. Мое полное имя. В честь какого-то киногероя. На мамашу в ту пору что-то нашло.

Мартин внимательно слушал.

– Значит, ты считаешь?..

– Считаю, что, если бы Хульт сказал ей: «Меня зовут Пальмон Харальд Хульт», это выглядело бы нелепо и странно.

– Ты-то откуда знаешь, как его зовут?

– А ты сам записал имя на блокноте Меландера, и вдобавок…

– Что вдобавок?

– У меня тоже есть его имя. В жалобе Оке Эрикссона.

Взгляд Мартина мало-помалу светлел.

– Здорово, Эйнар. Просто здорово, – сказал он.

Рённ зевнул.

– Слушай, кто у них сегодня дежурит?

– Гунвальд. Но он ушел. И вообще от него проку не жди.

– Значит, есть еще кто-нибудь.

– Конечно, есть Стрёмгрен.

– А Меландер где?

– Дома, наверно. Он теперь по субботам выходной.

– Пожалуй, стоило бы поподробнее заняться нашим другом Эрикссоном, – сказал Мартин. – Беда только, что я не помню никаких деталей.

– И я не помню, – сказал Рённ. – Зато Меландер помнит. Он все помнит.

– Скажи Стрёмгрену, чтоб он собрал все бумаги, в которых упомянут Оке Эрикссон. И позвони Меландеру, попроси его прийти сюда. Поскорей.

– Это непросто. Он сейчас замещает комиссара. И не любит, когда его беспокоят в нерабочее время.

– Ну передай ему привет от меня.

– Это я могу, – сказал Рённ и, шаркая подошвами, вышел из комнаты.

Две минуты спустя он явился снова.

– Стрёмгрен едет, – сказал он.

– А Меландер?

– Приехать-то он приедет, но…

– Что «но»?

– Похоже, он не в восторге.

Восторгов, разумеется, требовать не приходилось.