Человек-оркестр: микроструктура общения - [33]

– прекрасно понимает и анализирует то, что уже совершилось, в том числе и с ним самим, – как будто смотрит фильм с собственным участием. (Роль тонкого, компетентного критика вообще одна из любимых). Интересно, что среди увлечений, а их было немало, почти все связано с «отражениями» – с чем-то, условно говоря, вторичным: в детстве коллекции, позже – пластинки, фотография, кино, в последнее время – видео. Кстати, не любит театр, и как раз за то, за что его любят другие – за сиюсекундность переживания, невозможность «перемотать пленку» назад. Можно сказать, что его стихия – это разного рода знаки и символы, то есть опять-таки отражения. Например, отлично играет в шахматы, в карты, вообще в игры «с правилами»; легко и охотно учит языки; хорошо и быстро составляет всякого рода обзоры, реферирует; наконец, прекрасно ладит с компьютером.

Совсем немного утрируя, можно сказать, что для него нечто становится по-настоящему реальным только перейдя в другое качество: став картинкой, рассуждением, анекдотом, формулой, воспоминанием. Только в этой «реальности второго порядка» ему дышится вольно: она не выходит из-под контроля и не требует от него невозможного.

В непосредственном общении ориентируется на культурную норму, ритуал – и на следование за партнером. Все – «в тон», все кажется таким естественным – то есть, если вдуматься, похожим на свое; разным людям общаться с ним легко именно поэтому: нечего преодолевать. Вот откуда иллюзия «родственной души», и невольный обман, и все последующие осложнения.

Поведение направлено на то, чтобы создать и удержать нужную дистанцию, быть и участником, и наблюдателем собственного общения – и «книгой», и «читателем». В давней домашней истории такого человека часто звучит тема долгого и мучительного сомнения в том, что он любим родителями, горький страх быть отвергнутым. И, конечно, опыт компромисса как средства эмоционального «выживания», и все усиливающийся механизм отстранения от собственных переживаний, помещения их «в рамочку»…

Конкретный человек, описанный в примере, на сегодняшний день в профессиональной психологической помощи не особенно нуждается. Впрочем, если в его кругу это уже принято… то, может быть… «в конце концов, это даже интересно»… До встречи!

* * *

Как ни жаль, больше портретов не будет. Настало время говорить о том, что можно практически делать с тем любопытным и непростым «хозяйством», которым владеет – но разве «владеет»?? – которым является каждый из нас.

Многолетняя практика психотерапевтической, консультативной и педагогической работы убедила нас в одной интересной закономерности: каков бы ни был первоначальный заказ, для его выполнения обычно приходится побеспокоить весь «оркестр».

Кто-то хочет научиться всего лишь красиво говорить перед аудиторией – но даже тут простой дрессировкой не обойтись; тот голос, тот взгляд, та манера держаться, которые есть на сегодняшний день, как бы несовершенны они ни были, – это не «черновик», а «полномочные представители» всего человека. В этом качестве они требуют от профессионала-психолога уважения, понимания, а значит – придется выйти за пределы как бы поверхностного «косметического» заказа.

А кто-то, допустим, хотел бы изменить свои отношения с людьми – но ведь эти отношения, кроме всего прочего, материализуются в том же звуке голоса, взгляде, прикосновении! Более того, в них же спрятаны (ну, заколдованы, если хотите) и сами потенциальные, «улучшенные» отношения.

«Просто навыков общения», видимо, не бывает. Говоря о микроструктурном (и любом другом) тренинге, попробуем, во-первых, не забывать это сами, а во-вторых, по мере сил показывать читателю уже на иных примерах – примерах практической работы с тренинговой группой.

Часть III. Поход на кухню, или «Как это делается»

Мир был еще таким новым, что многие вещи не имели названия, и на них приходилось показывать пальцем.

Габриэль Гарсия Маркес

«.. Надо, однако, остерегаться медлительности и вялости в походке, дабы не походить на носильщиков в шествиях, как и чрезмерной быстроты и спешки, так как, когда ее допускают, появляется одышка, изменяется выражение лица, искажаются его черты; все это ясно указывает на отсутствие стойкости. Итак, подобно тому, как при игре на лире ухо музыканта воспринимает даже малейшую фальшь, так и мы, желая быть зорки и внимательны и уметь замечать недостатки, часто будем делать важные выводы на основании мелочей. Но по тому, как люди смотрят на нас, как они хмурятся или перестают хмуриться, по их печальному или веселому виду, смеху, говорливости или молчаливости, повышению или понижению голоса и другим подобным признакам мы легко сделаем вывод, что им подходит и что не соответствует долгу и природе» (Цицерон, «Об обязанностях», I век до н. э.).

Так что проблема совершенствования коммуникативного поведения, как и многие другие проблемы, не нова. Она решалась когда-то усилиями традиционного воспитания; для человека, которому посчастливилось вовремя обзавестись хорошими манерами и раскованностью, многие вопросы отпадали еще в детстве. Решалась и решается эта проблема и за счет предоставления информации, правил и советов – частью основанных на научных данных, частью опирающихся на старые руководства.