Человек ниоткуда - [5]

— Это невозможно! — вырвалось у меня. — Если даже прислуга не заметит разницы, меня сразу уличит любой из ваших друзей.

— Почему? — спросил он. — Они могут подумать, что я стал забывчив или эксцентричен. Что же другое может прийти им в голову?

— Но подумайте, сколько незнакомого встретится мне: имена людей, ваши дела и даже ваш дом. Ведь я сам себя выдам!..

— Обо всем этом я уже подумал, — ответил он коротко. — Если бы я не мог предусмотреть все обстоятельства, я бы не сделал такого предложения.

Я взглянул на него с любопытством.

— А что может мне помешать взять ваши деньги и думать только о себе?!

— Ничто, кроме вашего честного слова, — сказал он.

На минуту наступило молчание.

— Ладно, — сказал я с коротким смехом, — гарантии не равны для обеих сторон. Но если вас это удовлетворяет!.. — Я пожал плечами. — Теперь посмотрим, правильно ли я понял ваше интересное предложение. За десять тысяч фунтов стерлингов, из коих две тысячи наличными, остальные чеком, я должен стать на три недели мистером Стюартом Норскоттом. Весьма вероятно, что за это время меня убьют. Если этого не случится, я буду свободен и могу снова стать самим собой…

Норскотт поклонился — полунасмешливо, как мне показалось.

— Вы прекрасно выразили мою мысль.

Я налил себе второй стакан бренди и выпил его небольшими глотками. Передо мной стояла перспектива стать Миллионером, хотя бы на три недели. Но, кроме того, это дело привлекало меня своей фантастичностью. Всего несколько часов назад я жаловался на тоскливую и однообразную жизнь, и вдруг судьба посылает мне необъятную возможность всяких приключений и волнений. От одной этой мысли мое сердце забилось сильнее.

— Если это не слишком нескромный вопрос, — сказал я спокойно, — мне хотелось бы знать, почему так интересует кого-то ваш переход в лучший мир?

Норскотт сощурил глаза, губы его сложились в неприятную усмешку, и он холодно ответил:

— Это мое личное дело, таким оно и должно остаться. Могу вас все же уверить, что, став на мое место, вы рискуете только быть убитым. Никакого преступления я не совершил. — Он засмеялся. — По крайней мере в прекрасных глазах английского закона!..

— Это весьма утешительно, — заметил я, — но все же я охотнее принял бы ваше предложение, если бы знал, кто именно так старается всадить в вас нож.

— К сожалению, мне это самому неизвестно. Если бы я знал… — его лицо стало на минуту похоже на жесткую маску. — Впрочем, есть какая-то пословица относительно двоих, исполняющих одну и ту же роль. Могу вам только сказать, что опасность реальна и очень близка. У меня достаточно оснований думать, что моя собственная прислуга вполне верна мне, помимо ее, я не стал бы доверять никому.

— Видимо, мне придется сидеть все время дома, — сказал я горько.

Норскотт сунул руку в карман и вынул маленькую записную книжку из красной кожи.

— После первых десяти дней вы можете поступать как вам угодно. Но вначале вам придется выполнить некоторые обязательства. Они записаны в этой книжке.

— И вам кажется, что я могу все это успешно выполнить?

Норскотт кивнул головой.

— Ваши нервы в прекрасном состоянии, и вы обладаете большой долей здравого смысла. Если вы даете слово, что употребите все ваше старание, то я могу вам доверяться. Если же вам не удастся, — Он пожал плечами, — то ведь меня во всяком случае тут не будет.

Чувство злорадства вдруг наполнило меня при одной мысли о всех предстоящих мне волнениях. Я протянул ему через стол руку.

— Хорошо, обещаю приложить все свои старания. Он схватил мою руку, и минуту мы так сидели по обе стороны стола, не проронив ни слова. Норскотт первый прервал молчание.

— Я завидую вашим нервам, мистер Бертон, — заметил он спокойно.

— Прежде они были куда лучше, — сказал я с сожалением.

Норскотт вырвал листок из записной книжки и, положив его на стол, стал чертить карандашом какой-то план. Я придвинул стул, чтобы следить за его работой.

— Я вам даю грубую схему внутреннего расположения моего дома, — сказал он. — Это нижний этаж; здесь столовая и бильярдная. Кабинет и спальня как раз над ними, в первом этаже. Они сообщаются вот так. — Он ловко и ясно очертил различные комнаты и надписал их названия посредине каждого квадратика.

— Это все понятно, — сказал я, взяв бумагу. — Что вы скажете относительно прислуги?

— Слуг у меня всего трое: две женщины и Мильфорд, лакей. Я избавился от всех остальных за последние две недели. Эти же были со мною с тех пор, как я нанял дом, и, мне кажется, им можно доверять. Мильфорду — уж наверное. Я к нему всегда относился хорошо, и он мне как будто благодарен.

— Так вот, — сказал я, — если он примет меня за Стюарта Норскотта, то я надеюсь довести дело до конца.

— Да, — заметил Норскотт, — единственное лицо еще, которое вас может беспокоить, это мой двоюродный брат, Мориц Фернивелл. Я, кажется, обещал поехать к нему и провести несколько дней у него в Суффольке. Было бы лучше, если бы вы могли этого избежать. Во всяком случае следите за тем, чтобы не сделать ни одного промаха в его присутствии.

— Что это за человек? — спросил я. Норскотт сдвинул брови.

— Не знаю. Это мой единственный родственник на всем белом свете, и до известной степени я ему доверял. Иногда мне кажется, что это было глупо. Если бы я знал… — Его брови еще больше сдвинулись и руки нервно сжались так, что кожа на суставах побелела.