Человек, небо, космос - [61]
Накануне наступления медицинский отдел армии выборочно проверил готовность лазаретов БАО к приему раненых и больных. Особое внимание мы уделили тем из них, которые находились на передовых аэродромах.
Чтобы лазареты без задержки перемещались на новые места и не отрывались от авиационных частей, командующий армией издал 9 января приказ. Один из его пунктов гласил:
«В случае наступления войсковые лазареты БАО передислоцировать первым эшелоном, наравне с горючим и боеприпасами. Войсковым лазаретам предоставлять наилучшие из имеющихся помещений…»
Все части армии перед началом операции были обеспечены двухмесячным запасом медимущества. Расположение авиагоспиталя в городе Высокий Мазовецк было до наступления наиболее удобным для обслуживания частей: передовые аэродромы находились в восьми — десяти километрах восточнее реки Нарев, а тыловые — в районе Белостока. Расстояние от переднего края наших войск до авиагоспиталя составляло на северном крыле 25–30 километров, на южном — 120 километров. Было принято решение организовать дополнительную хирургическую группу и выдвинуть ее вперед на 70–80 километров.
Поделить армейский авиационный госпиталь на две части, чтобы одну оставить в Высоком Мазовецке, а другую направить в Браньщик, не представлялось возможным: по штату он имел лишь одного хирурга и маломощную хозяйственную базу. Нецелесообразно было развертывать хирургическую группу и при лазарете какого-либо БАО, поскольку они передвигались по указанию штаба тыла, а не медицинского отдела. Такую группу на 50 коек мы создали на базе дома отдыха. Содержался он за счет штата отдельной комендатуры авиагарнизона и был хорошо обеспечен транспортом: имел 15 автомашин (ААГ по штату располагал всего тремя грузовиками). К началу наступления дом отдыха был на три четверти свернут.
В первых числах января хозяйство Назаровой мы перебазировали в местечко Браньщик. Теперь оно было рассчитано всего на 25 человек. Но и такого количества коек вполне хватало. Во время боев количество отдыхающих не превышало 15.
Хирургическая группа была сформирована в таком составе: хирург начальник лазарета 459 БАО майор медицинской службы Кривда (я знал его с 1942 года); врач-ординатор майор медицинской службы Лапчинский из ААГ; три медсестры (в том числе операционная) и четыре санитара — за счет штата армейского авиационного госпиталя. Остальной обслуживающий персонал и автотранспорт взяли из дома отдыха. Необходимые инструменты и аппаратуру дали авиагоспиталь и частично лазарет 459 БАО.
Хирургическая группа имела рентгеновский кабинет, который обслуживался врачом-специалистом армейского госпиталя, периодически выезжавшим туда. Задачи этой группы состояли в следующем:
— в первые дни боевых действий авиации принимать всех раненых, за исключением тех, которые нуждаются в специализированной хирургической помощи и должны эвакуироваться в соответствующие госпитали;
— в момент, когда возникнет необходимость перебазирования ААГ, принять от него всех раненых и больных;
— быть в постоянной готовности выдвинуться в район передовых аэродромов за наступающими войсками.
По договоренности с начальником санитарного управления фронта все черепные, челюстно-лицевые и нейрохирургические раненые эвакуировались в специализированные лечебные заведения в Белосток, Замбров, Острув-Мазовецки, Будзиску и другие пункты.
В целях ускорения розыска, оказания медицинской помощи и эвакуации раненых командующий воздушной армией приказал: всем летчикам, обнаружившим место посадки подбитого самолета или местонахождение экипажа, немедленно сообщить об этом на волне наведения установленным сигналом.
Для связи с медпостами при радиостанциях наведения и руководства их работой был выработан специальный радиокод.
На время наступления командующий кроме имевшегося санитарного звена самолетов приказал выделить еще одно из санэскадрильи ГВФ. Автотранспорт базировался при штабе армии. Всем авиачастям мы направили подробные указания по лечебно-эвакуационному и противоэпидемическому обеспечению боевой операции.
Теперь, под конец войны, медицинская промышленность вдоволь снабжала нас препаратами кола и фенамин. Помню, зимой 1941 года командир полка легких ночных бомбардировщиков К. Д. Бочаров был буквально одержим желанием получить их. Но со временем авиаврачи стали расходиться во мнении о пользе этих стимуляторов. Мы неоднократно проводили опросы летчиков о воздействии колы и фенамина. Отзывы были неодинаковыми. Один из дивизионных врачей писал в рапорте: «С врачебной точки зрения кола больше воздействует на психику летчиков, чем на нервный тонус, если не считать высокую калорийность шоколада…»
Фенамин, по нашим наблюдениям, давал больший эффект, чем кола, но нередко отмечалось его побочное воздействие: понижение аппетита, появление сухости во рту, нарушение сна. Многие летчики отказывались от этого стимулятора.
Препаратом кола пользовались охотно. Недостатком его применения было то, что каждому летчику он выдавался в одинаковых дозах, независимо от индивидуальных особенностей человека и степени боевой нагрузки. Молодые, крепкие люди заметного действия колы не испытывали. Другие же считали его неотъемлемым продуктом, повышающим бодрость и придающим силы. Мне кажется, что в конце войны, когда господство нашей авиации в воздухе стало неоспоримым, а боевое мастерство летчиков очень возросло, сама обстановка была лучшим стимулятором, снижающим усталость и увеличивающим силы.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.
Рудольф Гесс — один из самых таинственных иерархов нацистского рейха. Тайной окутана не только его жизнь, но и обстоятельства его смерти в Межсоюзной тюрьме Шпандау в 1987 году. До сих пор не смолкают споры о том, покончил ли он с собой или был убит агентами спецслужб. Автор книги — советский надзиратель тюрьмы Шпандау — провел собственное детальное историческое расследование и пришел к неожиданным выводам, проливающим свет на истинные обстоятельства смерти «заместителя фюрера».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прометей. (Историко-биографический альманах серии «Жизнь замечательных людей») Том десятый Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» Москва 1974 Очередной выпуск историко-биографического альманаха «Прометей» посвящён Александру Сергеевичу Пушкину. В книгу вошли очерки, рассказывающие о жизненном пути великого поэта, об истории возникновения некоторых его стихотворений. Среди авторов альманаха выступают известные советские пушкинисты. Научный редактор и составитель Т. Г. Цявловская Редакционная коллегия: М.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.