Человек, лишённый малой родины - [6]
Правда, со второй причиной всё быстро уладили, поскольку старшая сестра Ульяна решила вообще не выходить замуж, но вот с вероисповеданием пришлось долго мучиться даже после свадьбы. Мама никак не хотела переходить в старообрядчество. Ей было нелегко, ведь в доме всем правила свекровь с твёрдыми староверческими убеждениями. Бабонька до конца своей жизни в нашем доме ела из отдельной чашки, имела свою ложку и пила из отдельной посуды. Некоторая напряжённость так и оставалась долгие годы, когда дом был уже полон детей.
Закончилась, наконец, кровопролитная гражданская война, но зажжённое и раздутое ею пламя классовой ненависти и вражды не желало угасать: временами затихало и разгоралось вновь. Испокон века люди жили здесь по Божьему закону, надеясь только на свои рабочие руки, моля Господа Бога о здоровье и удаче. Теперь же бездельник, прикрываясь революционной риторикой и демагогическими лозунгами, своим имущественным неравенством, которое происходило главным образом из-за лени и пьянства, начал качать свои права и входить во власть. Беспортошный бродяга охотно и с большим рвением выполнял директивы советской власти по борьбе с зажиточным крестьянством. Шёл передел собственности. В результате бедные становились богатыми, богатые бедными. Откровенно проявлялись все дремавшие социальные пороки общества: тщеславие, карьеризм, жадность, корыстолюбие, недоброжелательность даже к близкому человеку.
Мой отец со своим родным дядей Павлом Трофимовичем. 1938 год
Внезапно грянувшая новая экономическая политика (НЭП) в какой-то степени стабилизировала общество, вернула людей к труду, сделала более привлекательным предпринимательство. И мужики поверили в добрые намерения новой власти. Так и мои предки захотели жить лучше. Начали раскорчёвывать залесённые места, увеличивая размеры пашен, лугов, сенокосов. Появилась сельскохозяйственная техника. Сообща покупали молотилки, железные плуги и бороны. На речке Макаровке построили водяную мельницу. Увеличивались табуны лошадей, стада коров. Развернулось строительство жилья и хозяйственных построек.
Дядя отца Павел Трофимович Неволин выделился со своим хозяйством и построил на Зелёной улице большой крестовый дом и хорошие надворные постройки. Впоследствии он был объявлен первым кулаком на селе и выгнан из родного дома со всеми ребятишками на улицу. Но кто мог ожидать такого в те годы, когда крестьянство только-только становилось на ноги после жестокой гражданской войны? Людям свойственно надеяться на лучшее.
В начале 1920-х годов у нас в Усинском районе начался настоящий бум по созданию мараловодческих хозяйств. Инициаторами будущего мараловодства опять же стали Неволины – мои предки, заправские охотники. Сейчас кажется непостижимым, как мог человек оказаться сильнее дикого зверя. Вы только посмотрите, какие огромные тридцатикилограммовые рога (панты) носит на себе марал! И какой это сильный и выносливый зверь! Для того чтобы создать маральник, требовалось поймать зверя в горной дремучей тайге и привести его живым в загороженную зону. И вот такие смельчаки нашлись среди моих близких родственников.
Это целая история, и рассказывать о ней можно долго и увлекательно. Поймать живьём и привести в загон марала мог только очень сильный и мужественный человек. Отлов производили при глубоком снеге на лыжах зимой или ранней весной. Сначала отыскивали места обитания зверя, потом находили самые поздние следы и по ним преследовали марала до его полного изнеможения. Да и сами загонщики при этом выдыхались изрядно. Шли по маральему следу днём и ночью, пока зверь, наконец, не уставал и не ложился на отдых.
Усинский маральник. Отец кормит марала Пашку. 1928 год
А преследователю отдыхать было нельзя. Но где он мог взять силы для дальнейшего преследования? Охотники все дни гона питались сухарями, чайком и вяленым мясом. Преследование длилось сутками, причём процесс должен был быть управляемым. Зверя надо было гнать не дальше в горы, а постараться, наоборот, выгнать его поближе к полянам и дорогам. И в этом единоборстве человек в конце концов оказывался победителем. Марал уставал, бессильно падал на снег, и на него накидывали петлю, привязывали к дереву.
Таким был первый этап. Далее же наступал длительный период приручения дикого зверя, его одомашнивания. Для того чтобы марал перестал бояться человека, ему приносили траву, вволю поили. А другие охотники в это время искали пути, как его доставить в маральник, прокладывали санную дорогу. Выводили зверя из тайги на длинных шестах спереди и сзади, чтобы он не мог забодать или смять человека.
А как только марал оказывался возле дороги, ему связывали ноги и сваливали на приготовленные на санях шкуры. Зверя тепло укрывали от холода и старались побыстрее довезти до назначенного места. Первое время животное держали в укрытом сарае или стайке, и лишь когда оно несколько осваивалось с неволей, пускали в общее маралье стадо.
Маралов разводили для пантов, которые шли на изготовление чудодейственного лекарства. В те годы панты охотно покупали китайцы, и за них дорого платили купцы. Таких маральников в 1920-е годы в Усинском было создано несколько, а самый первый из них принадлежал семьям Неволиных и Петровых. Впоследствии советская власть национализировала маральники и объединила в один. Он и сейчас существует, по Усинскому тракту по дороге в Туву.
