Человек, который высмеивал - [8]

— Ты не хочешь рассказать мне, что случилось? — спросила Дженет.

— Попозже. — Он поигрывал кубиком сахара на столе. — Как Книжный Клуб? Сэр Вальтер Скотт написал еще что-нибудь хорошее?

— Нет, увы, — коротко ответила она, подражая его тону.

— Ты считаешь, нам не хватает беседы с Чарлзом Диккенсом?

Она отвернулась от плиты и взглянула на него.

— Что-то случилось, и я хочу знать что.

Ее настойчивость заставила Алена смягчиться.

— Наше Агентство пока не сочли гнездом порока.

— По телефону ты говорил, что находишься в Т-М, а в Агентстве произошло что-то ужасное.

— Я уволил Фреда Лади, если это можно назвать ужасным. «Форель» еще не готова?

— Нет, еще минут пять.

— Ида Пиз Хойт предложила мне место Мэвиса.

Директора Телемедиа. Все устроила Сью Фрост.

Некоторое время Дженет молча стояла у плиты, потом вдруг заплакала.

— Черт возьми, почему ты плачешь? — удивился Ален.

— Не знаю, — всхлипнула она. — Мне страшно.

Он машинально продолжал играть кубиком сахара, который раскололся на две половинки, и Ален начал превращать их в сахарный песок.

— По правде говоря, удивляться тут нечему. Этот пост всегда занимали руководители Агентств, а Мэвис за последние несколько месяцев совсем выдохся. Восемь лет отвечать за мораль — слишком тяжело.

— Да, ты… говорил… что ему надо уходить. — Она достала носовой платок. — В прошлом году ты так сказал.

— Вся беда в том, что он не хочет оставлять свою работу.

— Он знает?

— Сью Фрост сказала ему. Он пришел к концу совещания. Мы вчетвером пили кофе и обсуждали ситуацию.

— Значит, все решено?

Ален вспомнил, какое лицо было у Мэвиса, когда он выходил из кабинета, и ответил:

— Нет, не совсем. Мэвис сложил с себя обязанности. После кое-каких формальностей. Обычный протокол. Годы честной службы, преданность принципам Морального Обновления. Потом мы с ним немного поговорили в холле. — На самом деле они прошли вместе с четверть мили от здания Комитета до дома Мэвиса. — У него есть участок земли на какой-то планете в системе Сириуса. Там много коров. Мэвис утверждает, что по вкусу их мясо невозможно отличить от земного.

— Что же еще не решено?

— Возможно, я откажусь.

— Почему?

— Не хочу загнуться через восемь лет. Мне совсем не улыбается, получив отставку, оказаться в каком-нибудь Богом забытом захолустье за десять световых лет отсюда.

Дженет спрятала платок в нагрудный карман и выключила печь.

— Однажды мы уже говорили об этом — три года назад.

— И что мы решили? — Он вспомнил, что они решили. Они решили решать, когда придет время, — ведь оно могло не прийти вовсе. Тогда Агентство только открылось, и Дженет опасалась скорого краха. — Глупо делать вид, будто это непыльная работа. Она отнюдь не такова и никогда таковой не была. Ни у кого нет сомнений на этот счет. Не знаю, почему Мэвис взялся за нее. Может, по моральным соображениям?

— Служение обществу…

— Беззаветное служение Моральным принципам.

Высшая форма самопожертвования, Омфал всей этой… — Он запнулся.

— Крысиной возни, — закончила Дженет. — Наверное, и зарплата больше. Или меньше? Ну, конечно, это неважно.

— Моя семья долго карабкалась наверх, — задумчиво произнес Ален. — И мне тоже пришлось пробиваться. Тут есть к чему стремиться, есть цель. И мне не жаль усилий, затраченных на те пакеты, которые я делал. — Прежде всего он имел в виду пакет, который ему возвратила Сью Фрост. Притча о погибшем дереве.

Дерево погибло, лишенное связи с Землей. Вероятно, многие считали Морак этого пакета недостаточно вразумительным. Но для Алена он был совершенно ясен: человек изначально несет ответственность за своих ближних, и именно они определяют его жизнь.

— Я знаю двух людей, которые поселились среди Руин на Хоккайдо. Там нет ничего живого, и все заражено. Они знают, что их ждет. И все же Гэйтс и Шугерман скорее умрут, чем вернутся сюда. Если бы они вернулись, им пришлось бы стать общественными существами, пожертвовать какой-то частью своей неповторимой и невыразимой личности. И это, конечно, ужасно.

— Но ведь они живут там не только поэтому, — возразила Дженет таким тихим голосом, что он едва расслышал. — Наверное, ты забыл. Я ведь тоже там была.

Один раз ты взял меня с собой. Когда мы еще только поженились. Я хотела посмотреть.

Ален вспомнил. Но это казалось ему не столь важным.

— Возможно, так они выражают свой протест. У них есть какая-то идея, к которой они хотят привлечь внимание.

— Они жертвуют жизнью.

— Для этого не требуется особых усилий. И их всегда можно будет спасти с помощью быстрого замораживания.

— Но, умирая, они указывают на что-то важное. Тебе не кажется? — Она задумалась. — Майрон Мэвис тоже на что-то указывал. Может, даже на то же самое. И ты, наверное, чувствуешь что-то, когда у них бываешь, тебя все время туда тянет. И вчера вечером ты опять там был.

Он молча кивнул.

— А что сказала миссис Бирмингэм?

— Меня заметил "малыш", — почти равнодушно ответил Ален, — и теперь мое поведение будет обсуждаться в среду на собрании жильцов.

— Из-за того, что ты там побывал? Но ведь ты делал это много раз.

— Может, раньше они меня не видели.

— А то, что было потом, «малыш» видел?

— Будем надеяться, что нет.