Человек который видел антимир - [6]

— Когда я говорю о ваших способностях, то имею в виду именно вас. Что же касается УПСОСа, то двухнедельное общение с вами не осталось для него бесследным. Теперь это не обычный автомат, а какой-то Дон-Жуан, Казанова или, чтобы вам было понятнее, попросту бабник, он ставит высшие оценки только смазливым студенткам. Кроме того, он стал заядлым футбольным болельщиком и вовлек в это дело всю контрольную группу студентов. Обленился он до предела. Завтра мы его демонтируем, ну а вас, вы сами понимаете…

— Понимаю. Желаю вам дальнейших успехов в обучении этих… гм… ну, словом, студентов.

Отвесив низкий поклон, Мухаринский пошел к двери.

— Куда?!

— Как, куда? Покупать билет, чтобы ехать домой. Ведь вы меня исключили.

— Мы действительно вас исключили из списка студентов и назначили старшим лаборантом кафедры обучающих автоматов. Отныне ни одна машина с обратной связью не выйдет из стен лаборатории, не выдержав поединка с вами. Вы для нас сущая находка! Ну, обещайте, что вы нас не бросите, Мухаринский!

Пришельцы

— Надень Мишкину панамку, — сказала жена, — не опаздывай к обеду и, пожалуйста, будь осторожен на шоссе.

Заверив ее, что все будет в порядке, я улучил момент, когда она вышла на кухню, и улизнул с непокрытой головой.

Через двадцать минут я уже выехал за город.

Если расположить в возрастающей степени ненависти отношение велосипедиста к автомобилям, то на первом месте окажутся грузовики с сильно изношенной коробкой скоростей. Их приближение вы слышите задолго до возникновения реальной угрозы. Кроме того, они идут посередине дороги и не стараются вытеснить вас на обочину. Водители грузовиков — серьезные люди, никогда не унижающиеся до обычных трюков с велосипедистами, к которым чаще всего прибегают шоферы-любители. То же самое можно сказать о загородных автобусах.

Несколько хуже дело обстоит с экскурсионными машинами. Яблоки, которыми вас бомбардируют из окна веселые девушки, не такая уж безобидная вещь.

Двойственное чувство вызывают дизельные грузовики и автобусы. С одной стороны, у них достаточно громкий выхлоп, чтобы успеть заранее убраться с дороги, но зато, если вы немного замешкаетесь, ваше лицо покроется очаровательными веснушками из капель несгоревшего топлива и масла, а одежда долго будет хранить экзотический запах выхлопных газов.

Дальше идут «Москвичи». Они бесшумны и коварны, но серьезного увечья нанести не могут. У водителя «Москвича» обычно слабые нервы, и он редко идет на рискованные шутки.

Истинное бедствие — «Волга». Когда у заднего колеса велосипеда возникает длинная черная пантера, вы начинаете понимать всю мощь законов аэродинамики. Горе тому, кто не сумеет уйти из попутного потока!

Я не успел еще оправиться от меткого удара по лицу кульком с апельсинной кожурой, как судьба напомнила о существовании грузовиков с прицепами. На этот раз, лежа в кювете, я твердо решил, что с меня хватит. Больше по шоссе я не ездок!

Тропинка, на которую я свернул, шла мимо длинного деревянного забора. За забором виднелись деревья. Широкие ворота были заперты солидным висячим замком. Я отодвинул оторванную доску и увидел запущенный сад. Больше всего это походило на старинную помещичью усадьбу. Я не сомневался, что в глубине сада стоит дом с облупившимися колоннами — памятник творчества безызвестного архитектора из гимназических учителей рисования. Сейчас в нем, наверно, помещается правление колхоза или ветеринарный пункт. Во всяком случае, вряд ли в воскресный день там могут быть люди.

Мне очень хотелось тени, и, отодрав вторую доску, я просунул велосипед в щель.

Наконец-то можно скинуть брюки и майку и улечься под деревом с книгой.

В высокой траве что-то звенело, жужжало, трещало и стрекотало, легкий ветерок приятно обдувал разгоряченное тело, и, прочтя не более десяти страниц, я уснул.

Проснулся я оттого, что кто-то самым бесцеремонным образом ощупывал мою голову. Открыв глаза, я увидел нечто такое, что заставило меня вскочить на ноги.

Передо мной стояли три самых настоящих робота, какими их принято изображать в фантастических рассказах. Представьте себе цилиндрическое туловище на шарнирных конечностях, венчающееся круглой головой с микрофонами вместо ушей и парой стеклянных очень подвижных глаз, лишенных всякого выражения, две шарнирных руки с резиновыми присосками-пальцами, странные мурлыкающие и свистящие звуки, льющиеся из динамиков, расположенных там, где у людей находится живот, прибавьте к этому внезапный переход от мирного сна к лицезрению подобных монстров, и вы поймете мое изумление.

Посовещавшись несколько минут, они неуловимо быстрым движением завязали мне глаза моей собственной майкой и, взвалив на плечи, куда-то потащили. Я молча вырывался из их стальных объятий, но с таким же успехом можно было пытаться разорвать смертельную хватку удава.

Впрочем, продолжалось это недолго. Вскоре я шлепнулся на какой-то дощатый настил, пребольно стукнувшись головой и коленями.

Наконец, я получил возможность сорвать с глаз повязку.

Я лежал на полусгнившем полу в беседке. Неподалеку, собравшись в кружок, стояли пять роботов. Мелодично мурлыкая, они о чем-то совещались, не обращая на меня никакого внимания.