Человек который видел антимир - [36]
— Биологическая эра, — задумчиво произнес Эрли, — кто бы мог предполагать? А зачем им вся наша техника? Человек создал машины для того, чтобы компенсировать свою неприспособленность к природе, а они не только переделали природу, но и самого человека, и, кажется, переделали неплохо. А техника у них своя, пожалуй, получше нашей.
— Но откуда эти странные представления о прошлом? — спросил я.
Эрли развел руками.
— Не знаю. Пойди-ка, Малыш, посмотри эти манускрипты.
Флавий был вне себя от гордости.
— Заходите, заходите, — сказал он, поднимаясь мне навстречу, — вот две полки, они полностью в вашем распоряжении. Признаться, я надеюсь, что вы поможете мне кое в чем разобраться. К сожалению, время не щадит даже бессмертные творения человеческого гения. Многие листы совсем истлели. Кроме того, эта странная система записи слов малодоступна даже при расшифровке ее корлойдами. Многое, очень многое из того, что относится к вашей эпохе, остается для нас загадкой. Ведь знания передаются по наследству начиная с тридцать пятого столетия, и ранняя история человечества очень мало изучена.
Да… Флавий действительно был историком. Только ученый, одержимый страстью исследователя, мог окрестить «манускриптами» эти разрозненные, полусгнившие листки. Впрочем, кусочки древних египетских папирусов, над которыми ломали себе голову мои современники, вероятно, выглядели не лучше.
На большинстве листков типографская краска совсем выцвела, и мне стоило большого труда по обрывкам фраз хотя бы приблизительно восстановить их смысл. Если бы не несколько уцелевших иллюстраций, я бы вообще не мог понять, о чем идет речь. Очевидно, их корлойды обладали значительно большими возможностями, чем человеческий мозг.
Я провел в библиотеке больше двух часов. Когда я вернулся. Эрли и Арсен были уже в постелях.
— Ну как, Малыш? — спросил Эрли.
— Действительно, литература о двадцать первом веке, — ответил я, снимая рубашку. — Насколько мне удалось установить, все это обрывки научно-фантастических произведений, написанных, в основном, во второй половине двадцатого столетия.
Это было очень забавно, но никто из нас не смеялся, потому что, во-первых, их представления о прошлом были не более фантастичными, чем наши о будущем, а во-вторых, у нас под ногами вновь была долгожданная, любимая Земля, и, право, нам нравились люди, которые ее населяют.
Засыпая, я думал о том, сколько еще неожиданностей ожидает нас в этом чудесном, немного странном мире, переживающем вторую молодость.
Пути, которые мы выбираем
В этот день Илларион Петрович Воздвиженский, начальник сектора Нестандартных методов мышления Проектного института имени Буридана, опоздал на работу.
Малый Домашний Анализатор рассчитал оптимальное меню завтрака, быстро справился с выбором комплекта одежды, учтя все тонкости противоречивого метеорологического прогноза, но, когда дело дошло до определения маршрута следования в Институт, — безнадежно запутался. В пяти предложенных вариантах было проанализировано все: ритм движения различных видов транспорта, возможные задержки, направление пассажирских потоков и даже вероятность несчастных случаев в пути. Однако все пять вариантов оказались совершенно равноценными. Такое разнообразие свободного выбора далеко выходило за пределы канонизированной задачи Буридана об осле и двух охапках сена, и если бы не изобретенный Воздвиженским метод, сидеть бы ему до самого вечера дома, ожидая, пока случайная ошибка в ходе рассуждений анализатора не определит окончательный маршрут.
— Тридцать две минуты десятого, — деликатно заметил электронный вахтер в вестибюле.
Воздвиженский поморщился и, тяжело вздохнув, начал подниматься по лестнице.
— Илларион Петрович!
Нет, ему определенно сегодня не везло. На его пути маячила монументальная фигура заведующей телепатекой Левиной.
— Доброе утро, Ариадна Самойловна! — Воздвиженский тщетно попытался обойти препятствие слева.
— Одну минутку, Илларион Петрович.
— Слушаю.
— Вчера привезли двенадцатиканальный усилитель, который я заказывала для телепатической.
— Ну что ж, поздравляю! — Воздвиженский явно лукавил. Ему лучше, чем кому-либо другому, была известна судьба усилителя. Впрочем, он, кажется, переборщил. Усмешка Левиной не предвещала ничего хорошего.
— Поздравить можете Шендерова. Усилитель попал к нему в лабораторию, а все потому, что…
— Ариадна Самойловна! Вы же знаете, что я тут ни при чем. — Воздвиженский отвел взгляд в сторону. — Вопрос о распределении усилителя решался Большим Анализатором.
— Вот как? Вы, вероятно, забыли, что преимущество Шендерова, по данным анализа, не превышало погрешности расчета, и вопрос был передан на окончательное решение в сектор Нестандартного мышления, руководителем которого, по крайней мере на сегодняшний день, является всеми уважаемый Илларион Петрович.
Как это было сказано!
— Но дело в том…
— Все дело в том, что руководство сектора, как это ни странно, до сих пор недооценивает коллективные методы творчества. В последнем номере «Психологии конструирования»…
Воздвиженский сделал отчаянную попытку овладеть инициативой боя:
— Ладно, — грубо сказал он, — хватит трехканального усилителя, чтобы девчонки из группы Хранения информации могли делиться любовными переживаниями.
