Человек, который разучился смеяться - [4]
Двадцать пять пар глаз мгновенно обратились к старику. Ну-ка, что он ответит? — подумал я. Еще никого не удавалось вернуть к нормальной жизни после стольких месяцев беспамятства. В медицинской литературе о таком — ни строчки. Из солидарности с Лейфом я злорадно ждал ответа, усмехнулся даже, но старик не отреагировал на мои гримасы. Он смотрел на Эзру. Потом спокойно, с достоинством сказал:
— Не знаю, я не ясновидец, — и глянул на часы. — Но если хотите, я вам расскажу, как случилось… — голос его прервался, и он закончил с усилием, — как вышло, что я никогда больше не смогу смеяться.
Все обратились в слух. Джонни Уолкер поставил на стол новые бутылки, наполнил пустые стаканы, пошептался с Долли и вышел из зала. Старик, казалось, углубился в свои воспоминания, но тут же очнулся и начал рассказ.
Случилось это на втором этапе исследований Луны, во времена, когда на смену капсулам с двумя-тремя космонавтами пришли станции с десятками и сотнями людей на борту. Во времена, когда ваших родителей на свете не было. У одного человека возникла идея устроить станцию на невидимой стороне Луны и поселить там детей, здесь же выросших — они чувствовали себя на Луне, как дома. Идея понравилась и была принята к исполнению. Место выбирали долго и тщательно, наконец остановились на кратере Жюля Верна в южном полушарии. А потом все пошло быстро: от первой разметки до открытия станции минуло едва пять лет. За это время подготовили ее персонал, и первого января 2051 года он прибыл на место — три тысячи сто сорок семь человек, из них почти половина женщин. Плюс пятьдесят семь стажеров из разных стран, трое японцев в том числе. Настоящая Малая Америка, как когда-то в Антарктиде. Все холостые и незамужние, самому старшему не больше тридцати одного. Им оказался инженер, доктор Робинсон Уилкинс, профессор общей селенологии Колумбийского университета, один из самых молодых на Земле профессоров. Мозг, каких немного приходится на каждое поколение. Он был директором станции и ее добрым духом с момента открытия. Ему была присуща удивительная способность — надежно сдружить людей, идеально наладить работу. Станцию назвали “Прометей”, и она за две недели выполнила огромный объем работы. Шла впереди остальных — по дисциплине, уровню работы, нравственности, словом, опережала по всем показателям. Говорили о ней в самых восторженных тонах. Там работали и по двенадцать, и по четырнадцать часов в день — абсолютно добровольно. Издавали свою газету, создали множество клубов по интересам — прямо-таки кусочек будущего.
Так прошло три года. В пятьдесят четвертом, весной, компьютер контроля выдал ошеломляющую информацию: потребление анальгетиков и барбитуратов на “Прометее” многократно превышало показатели всех остальных станций. В Центре подняли тревогу, послали группу отборных врачей, и они проработали на станции три месяца. Ничего они не обнаружили. Никаких возбудителей инфекции, никакого ущерба организму от долгого пребывания вне Земли. Ничего. Люди просто-напросто жаловались на головную боль, бессонницу, шум в ушах. Все мыслимые анализы не внесли никакой ясности. Разве что — переутомление…
Начальство решило сократить рабочую смену с пяти лет до четырех. Но обитатели станции единогласно, тайным голосованием провалили этот проект. И все осталось по-старому. Кроме потребления лекарств — оно-то как раз еще больше увеличилось. Но теперь это никого больше не волновало — подумаешь, небольшие неприятности…
Словом, в ноябре, когда на “Прометее” вспыхнула эпидемия неизвестной болезни, это вызвало шок на всех остальных станциях. Оказалось, что уже тридцать шесть часов люди на “Прометее” теряют сознание, бьются в судорогах, некоторых посещают диковинные сиреневые видения. Наступают полный упадок сил, слепота. Врачи ничем не могут помочь — слегли сами.
Первой на помощь прибыла группа со станции в кратере Лангрена с восточного берега Моря Плодородия. С трудом открыли шлюз “Прометея” и вошли внутрь в легких скафандрах. Представшее перед их глазами жуткое зрелище подробно описал доктор Тиллер. Люди лежали, стояли на коленях, сидели, изогнувшись самым причудливым образом, с невероятно искаженными лицами. Больные были в сознании, издавали хриплые крики, шевелились, моргали, но здравый рассудок их покинул. Многих нашли под душем, словно они искали облегчения под струями воды. Ужасные вопли доносились из вивария. Две женщины лежали там неподвижно, две бились в конвульсиях. Но кричали не они, а животные в клетках. Едва их напоили и накормили, они успокоились. Так было обнаружено, что загадочная болезнь поражает только людей.
Спасательная экспедиция проверила системы подачи кислорода, воду и пищу, средства личной гигиены, но ничего подозрительного не обнаружила. На станции не оказалось никаких источников инфекции.
Транспортировка этих несчастных и устройство их на Земле были жутким предприятием, обошедшимся дороже, чем заселение всех внеземных станций. Правительство откупило недостроенный университетский комплекс возле небольшого городка в Монтане у Йеллоустоунского парка. В рекордно короткий срок смонтировали диагностическо-лечебную аппаратуру, прибыли светила космической медицины, десятки отборных специалистов, сотни врачей.
Как людям жить дальше, если все приборы, работающие от электричества, разом сломались? А от электричества работает всё! Даже вода из крана льется при нажатии сенсорной кнопки. Остановились все средства передвижения. Полиция – дроиды с искусственным интеллектом – превратилась в мертвый хлам, и теперь некому стоять на страже правопорядка. Остался рабочим лишь один единственный космический корабль, на котором возвращаются на Землю астронавты, не подозревая о том, что их ждет на родной планете.
Кто он, Лючано Борготта по прозвищу Тарталья, человек с трудной судьбой? Юный изготовитель марионеток, зрелый мастер контактной имперсонации, младший экзекутор, раб-гребец в ходовом отсеке галеры, симбионт космической флуктуации, убийца телепата-наемника. И вот – укротитель безумца-антиса, феникс, сгоревший и восставший из пепла, ужас эскадр ВКС Помпилии, узник орбитальной тюрьмы «Шеол», человек, открывший прямую дорогу в космос. Что дальше? Вселенной никогда не быть прежней…Видео о цикле «Ойкумена».
Земляне вырвались на свободу за пределы своей Солнечной системы, но могущественная тайная организация считает это ошибкой и пытается вернуть человечество в свой старый маленький мир.
Что произойдёт с людьми, если воздух вдруг станет чёрным? Что делать, если нужно выбирать между спасением и предательством, но до взрыва корабля остаётся всего несколько минут? Как определить в запутанном вихре времени, кто именно попал в чёрную дыру, и что произошло до того, как этот кто-то в неё попал? Есть ли граница космоса и что происходит при приближении к этому пределу? Ответы на эти вопросы читайте в сборнике рассказов Андрея Никтина «Поглотитель». Произведения молодого автора Андрея Никитина наверняка будут интересны самому широкому кругу читателей.
Пространство, время. Когда человечество научится ими управлять? Нелепая война с пришельцем, сжатое пространство и время внутри его корабля. Загадки брошенной планеты Гельфера с артефактами ушедшей цивилизации. Наркотики, борьба за власть во Вселенной. Роман из двух частей: 1. Пока спят облака. 2. Статус — «Надежда».
Причиной появления повести Энн Лэки «Слово для мира другое» послужила прогулка с писателями по штаб-квартире Micro$oft. Пока ничего не слышно об аналогичном приглашении Энн в Маунтин-Вью, но его отсутствие не должно вас удивлять: кто хоть раз пробовал пользоваться системами автоперевода от M$ и Google в объеме, превышающем перевод отдельных слов и коротких фраз (да и то между основными европейскими языками), тот знает, что нет лучшей мотивации изучать иностранные языки самостоятельно, и Лэки превосходно передает это настроение в своей работе.