Человек, который не хотел любить - [3]

— Если вы не перестанете ссориться, я больше никогда не возьму вас с собой в клуб.

К столу Танкреди и Давиде подошёл официант.

— Добрый день, синьоры, готовы сделать заказ?

— Ты что хочешь?

— Итак, может, первое...

— Здесь очень вкусно готовят паккери[1] с помидорами и моццареллой, — стал убеждать его Танкреди.

— Ладно, пусть будет паккери.

— А я буду холодный салат с кальмарами. Не могли бы Вы принести нам также хорошо охлаждённого белого вина? «Шабли Гран Крю Ле Кло» 2005 года, пожалуйста.

Официант удалился.

— На второе мы могли бы заказать жареных кальмаров или хорошего сибаса в соусе. Здесь самая свежая рыба.

Они замолчали в ожидании. Танкреди обернулся к саду. Грегорио Савини уже здесь, у входной двери клуба. Казалось, будто он не смотрел на них. У него короткие волосы. Лёгкий костюм. Его тёмный и непроницаемый взгляд следил за людьми как бы отвлечённо, фокусируясь на всём и ни на чём, концентрируясь на любом движении.

— Он никогда тебя не покидает, да?

Танкреди налил Давиде немного воды.

— Никогда.

— Он знает всё о твоей семье. Он уже давно с вами.

— Да. Я был маленьким, когда он появился, но это словно он был с нами всегда.

Подошёл официант, налил вино и ретировался.

— Здорово общаться с таким человеком. Когда нет ничего, чего бы он не знал. Только, должно быть, трудно совсем не иметь секретов от кого-то, правда?

Танкреди сделал глоток воды. Затем поставил стакан и посмотрел вдаль.

— Да. Это невозможно.

Давиде усмехнулся.

— Об этой женщине он тоже знает? О Роберте?

— Это он дал мне её телефон и предоставил всю информацию о ней.

— Серьёзно?

— Конечно. Именно он меня всегда и обо всём информирует: драгоценности, которые носит женщина, её любимые цветы, её круг общения... В ином случае я бы не мог добиваться того, что делаю, в такие короткие сроки.

— И что ты должен был сделать, чтобы войти в этот клуб?

— Как видишь, это была самая простая вещь в мире: я выяснил, что они должны были оплатить кое-какие счета, и взял их на себя, купив больше акций.

В этот самый момент в двери появился официант. Он осмотрелся, а потом узнал человека, которого искал. Он пересёк сад быстрым шагом и прошёл мимо нескольких столов.

Танкреди увидел его.

— Наконец-то. Не пропусти эту сцену.

Друг бросил на него любопытный взгляд. Он не знал, что тот имеет в виду. Официант остановился перед столиком семьи Де Лука.

— Простите...

Фабрицио поднял лицо от блюда. Он никого не ждал. Роберта тоже перестала есть.

— Это для синьоры, — он протянул ей прекрасный цветок дикой пятнистой орхидеи, завёрнутый в упаковочную бумагу, и записку. — А это для Вас, доктор Де Лука.

Фабрицио взял конверт, который ему протянул официант. Он с любопытством повертел его в руках. Отправлено не по почте, нет ни адресов, ни имён. В тот же момент Роберта развернула записку: «Ты правда меня любишь?» Женщина быстро подняла взгляд и встретилась глазами с Танкреди. Он только что налил себе белого вина и стал смотреть прямо на неё, поднимая бокал, словно чокаясь с ней издалека. Затем попробовал его. Идеальная температура.

— Да, это отличный Шабли.

А совсем рядом, за другим столиком, Фабрицио Де Лука резко побледнел. Он открыл конверт. И не поверил своим глазам. Там лежали фотографии, которые не оставляли места сомнениям: это его жена, Роберта, с другим мужчиной в самых невообразимых и жёстких позах. На снимках на ней был кулон, который он сам подарил ей на десятую годовщину свадьбы, что подтверждало тот факт, что эти фотографии были сделаны совсем недавно. Это происходило на протяжении последних недель, так как кулон этот он подарил ей всего месяц назад.

Фабрицио Де Лука показал фотографии своей жене и, прежде чем она пришла в себя от потрясения, жестоко ударил её прямо по лицу. Роберта упала со стула. Джорджия и Маттиа замерли и замолчали. Затем Джорджия заплакала. Маттиа, самый сильный из них двоих, так и стоял, открыв рот.

— Мама... мама...

Он не знал, что делать. Дети помогли ей встать. Фабрицио Де Лука взял несколько фотографий – несомненно, для адвокатов они покажутся полезными в их бракоразводном процессе – а затем ушёл под ошарашенными взглядами членов клуба. Роберта попыталась утешить Джорджию.

— Хватит, дорогая, ничего не случилось...

— Но почему папа это сделал? Почему он тебя ударил?

Тогда со стола упала одна фотография. Джорджия подняла её.

— Мама… это же ты!

Роберта вырвала снимок из её рук и со слезами, сверкающими на лице, засунула её в задний карман джинсов. Потом взяла Джорджию на руки, схватила за руку Маттиа и нерешительно зашагала к выходу под всеобщим вниманием. На щеке остался красный отпечаток пятерни её мужа. Подойдя к столу Танкреди, она остановилась.

Давиде стало неловко. Роберта встала напротив них и молчала. Слёзы текли по её лицу, она не могла сдерживать их.

Маттиа ничего не понимал. Он дёрнул мать за руку.

— Мама, почему ты плачешь? Почему вы с папой поругались? Что происходит?

— Не знаю, дорогой. — Затем она посмотрела на Танкреди: — Скажи мне ты.

Он хранил молчание. Взял бокал и сделал глоток вина. Потом вытер губы салфеткой и медленно положил её обратно на бедра.

— Возможно, ты просто устала от счастья. И теперь, когда ты снова его обретёшь, то будешь это счастье ценить.