Человек, который купил автомобиль - [35]

Преподобный Кей (покраснев, встав и простирая руки к оратору):

- Причиной был дьявол, и только дьявол!

МакГрегор:

- К порядку! К порядку!

Преподобный Кей:

- Это наказание за нашу гордыню, насмешка над безмерным нашим тщеславием, хохот, коим сатана ответствует на нашу жажду наслаждений! Я всегда осуждал тягу к чрезмерной роскоши! Давайте, во искупление грехов наших, снова ходить ногами, которые дал нам Бог!

Голоса с мест:

- Он прав!

Секретарь Промышленной Палаты:

- Я видел, как преподобный Кей ехал на велосипеде!

- Мы собрались здесь не для того, чтобы разглагольствовать о сатане! - сердито закричал Купер.

Снова шум. Десять или пятнадцать человек надрываются, крича "за", а сорок или пятьдесят - всей емкостью своих легких "против". Остальные, выражая неудовольствие, стучат ногами. Преподобный Кей, ставший уже багровым, требует, чтобы вопрос был поставлен на голосование. МакГрегор звонит в колокольчик, вдвое яростнее и заметно более умело, чем прежде. Терпение Купера иссякает, и он садится на свое место, не скрывая презрения к собравшимся. Мало-помалу голос Кея, привыкшего царить на кафедре, подавляет все остальные голоса, и собравшиеся слышат страстную речь против прогресса.

- Куда идет человек? - вопрошает преподобный. - Неужели не видит он в своих изобретениях руки дьявола? Дыхание преисподней, вот что оживило автомобили. По причине беспредельной своей гордыни люди вознамерились исправить труд Творца, в великой доброте своей создавшего лошадь. Замыслили через посредство автомобиля посрамить лошадь и тем оскорбили Бога. Начинание более суетное даже, чем Вавилонская башня, чьи строители были столь сурово наказаны. И ныне сатана торжествует победу, он посмеялся над людьми - отнял автомобили, зная, что души тех, кто их делает, и тех, кто ими владеет, уже у него в кармане...

Продолжать дальше преподобному не дали. Вскочив на ноги и стуча по пюпитрам, его поносили со всех сторон. Тщетно пыталась его глотка перекричать другие, возмущенно орущие. Последние произнесенные им слова, судя по жесту, которым он их сопроводил, были проклятием, но разобрать точно в поднявшемся гаме было невозможно.

Потом выступил мистер Хопп и объяснил, чем его новые машины отличаются от уже известных моделей. Слушали его очень внимательно. Он подробно рассказал о том, как обеспечивается скрупулезная точность сборки, как идеально взаимодействуют между собой самые мелкие и филигранные детали, о том, как возникает то органичное целое, которое мы называем автомобилем и в котором есть все необходимое и нет ничего лишнего. Поэтому он, Хопп, не может найти случившемуся никакого рационального объяснения; но если что из сказанного и прозвучало сколько-нибудь разумно, то, конечно, гипотеза, выдвинутая досточтимым Купером. Так или иначе, ясно, что сбежавшие машины продемонстрировали свойства живых существ, что автомобильный двигатель приобрел нечто вроде мозга.

Послышался визгливый голос некоего мистера Грэмса:

- А не может ли быть, что все это трюк мистера Хоппа, решившего разрекламировать свою продукцию?

Невообразимый шум. Мистер Хопп, стоя во весь свой огромный рост, высокомерно улыбается. Рекламный трюк? Но разве не видели все, что машины ехали без водителей? И даже если предположить, что некий хитроумный способ позволил ему управлять машинами, которые только что вышли из цехов его заводов, возможно ли, что автомобилями самых разных марок, стоявшими на эспланаде у здания выставки и, к огорчению своих водителей, убежавшими тоже, управляли при посредстве какой-то хитрости? Исключено. Слова Грэмса просто смешны. У мистера Хоппа нет сомнений, что никто из присутствующих под ними не подпишется.

Он оказался прав, потому что последовал взрыв аплодисментов, и воодушевленный ими знаменитый автомобилестроитель продолжал свои объяснения.

Но тут к мистеру Хоппу подошел служитель.

- Только что звонили из вашего дома, сэр, - сказал он. - Мисс Лиззи до сих пор не вернулась... Ее автомобиль видели среди сбежавших.

На лицо выдающегося инженера темной тенью легла тревога. Дочь была для него дороже всего на свете, и мысль о том, что ей может грозить какая-то опасность, появившись, уже не оставляла его, мысль эта причиняла ему такие страдания, что он уже не мог ни говорить сам, ни понимать то, что говорят другие. Между тем выступил старый Аккер и начал излагать сложную теорию, которая должна была объяснить случившееся, и тогда Хопп, поднявшись со своего места, подошел к МакГрегору, тихо сказал тому о беспокойстве, которое испытывает, и вышел из зала. Репортеры бросились было к нему, но он вскочил в одну из старых машин, оставшихся на улице, и помчался на ней домой.

- Что могло случиться, Гаррисон?

- Кто знает? - отозвался флегматичный помощник Хоппа, заложив толстые руки за спину. - Скорее всего, ничего страшного; я думаю, Лиззи просто из любопытства решила последовать за этой свитой дьявола.

- Поедете со мной?

- С превеликим удовольствием.

И накренив старый драндулет, на котором приехал Хопп, Гаррисон кое-как влез в него и уселся. Машина тронулась, и Хопп повел ее тем же путем, каким уехали другие автомобили. Ночь была теплая, и ветер, с утра полоскавший тысячу вымпелов на "Доме автомобиля", теперь спал, усталый. Лучи света от фар машины Хоппа глубоко вонзались во мрак под развесистыми вязами по обе стороны дороги, и отполированный шинами асфальт блестел, будто покрытый лаком. Обычно здесь в любой час дня или ночи можно было увидеть стремительно мчащихся путешественников, но сейчас места дышали пустыней. Странное происшествие так напугало людей, что никто не рисковал выехать из города на машине, поскольку неизвестно было, куда та может тебя увезти. Браня тихоходность старой перечницы, Хопп въехал на ней вверх по склону и сделал три поворота, после чего подъем кончился и начался спуск в долину. По ней дорога тянулась дальше, широкая и манящая с двумя рядами огромных рекламных щитов по сторонам; металлические буквы на щитах вспыхивали от света фар, и казалось, что буквы горят собственным огнем.