Человек, который дал имя Государству - [8]

Каждому из нас приходилось — а если нет, то еще придется — терять близких людей или близких друзей. Первое — вопрос случайности; как поет Городницкий — "Но тому не легче, кто уйдет последним — ведь заплакать будет некому о нем". Но судьба честного человека и политического деятеля — не сахар. Люди меняют свои взгляды и позиции, и тот, кто не притворяется, а живет честно, расходится с теми, с кем работал вместе еще вчера. За удовольствие быть честным приходится платить.

Бен-Гурион был вождем ишува. Молодежь воспитывалась на его идеях. Его речи, статьи и книги распространялись, изучались, цитировались. Он умел командовать, воодушевлять, выявлять все лучшее и возвышенное, что было в людях. Он не умел участвовать в пирушках и вечеринках, сплетничать, говорить комплименты. Он был предельно деловит, он был воплощением Дела. Он был фантастически трудолюбив и работоспособен. Но всего этого недостаточно, чтобы стать великим политиком. Позже мы увидим, чем он был наделен еще.

"Война — это продолжение политики другими средствами". Известное выражение, хотя с таким же успехом можно сформулировать и наоборот: политика — это продолжение войны. Люди не только берутся за оружие, когда не удалось договориться, но и начинают разговаривать, когда убеждаются, что силой не победить. Во всяком случае, из тех двух войн, в которых участвовали в этот момент евреи, одна явно не была продолжением политики, ибо Гитлер ставил себе заведомо недостижимые политические цели, и не очень пытался это скрывать. Он начал войну и он ее проиграл, хотя в этот момент до конца Второй мировой войны оставалось еще немало времени. А необъявленная война, которую вели евреи ишува за свое — и евреев диаспоры — существование, только разгоралась. Для евреев она была продолжением политики, для арабов же — нет. Полезно знать и помнить, что именно арабы отвергали все подряд британские предложения — и это при том, что сами эти предложения учитывали интересы арабов куда в большей мере, чем евреев. Так что при всей внешней «экстремичности» Бен-Гуриона и даже его более «крайних» коллег, на самом деле экстремистами были арабы. Евреи были реалистами.

В течение всех лет войны еврейские лидеры пытались добиться от Британии, чтобы были сформированы именно еврейские части, чтобы они шли в бой под своим знаменем, чтобы приказы отдавались на иврите. И хотя около тридцати тысяч евреев уже сражались с нацизмом в составе британских частей, лишь в последний год войны еврейские части были созданы. И то произошло это в значительной мере лишь потому, что Черчилль сочувствовал сионизму больше, чем предшествующие британские правители.

А в самой Палестине в это время борьба приобретала все более ожесточенный характер. И неспроста — у людей левая рука часто не ведает, что делает правая, а в политике — руки не знают, что думает голова, и делают свое. Пока британские верхи разрабатывали планы раздела Палестины и создания еврейского государства, британские власти в Палестине проводили все более жестко и жестоко политику ограничения эмиграции. В ишуве росло недовольство, и в итоге вооруженная группировка Лехи (Лохамет херут Исраэль, Борцы за свободу Израиля) встала на путь террора. Естественно, у нее нашлось достаточно сторонников, особенно среди молодежи. Члены этой группировки действовали с необыкновенным мужеством, и, несмотря на серьезные потери (в том числе англичанами был убит руководитель организации Авраам Штерн), она в итоге выросла в успешно действующую экстремистскую подпольную организацию, беспощадно расправлявшуюся с англичанами. В 1944 году на путь террора встала более умеренная организация — Эцел. И неспроста — ее возглавил бывший руководитель Бейтара Менахем Бегин (к этому моменту он уже успел отсидеть в сталинских лагерях). Бен-Гурион выступал в принципе против террора и, поскольку договориться с экстремистами не удавалось, дело шло к вооруженному столкновению.

Хагана начала захватывать членов Эцела и Лехи, а после убийства бывшего британского комиссара по делам Ближнего Востока лорда Мойна — допрашивать, избивать, в некоторых случаях — пытать. Сейчас трудно сказать, кто был прав, а кто виноват. Разумеется, угроза ответных терактов сдерживала англичан. Разумеется, на фоне экстремистов Бен-Гурион выглядел более примерным. Разумеется, многие возлагали ответственность за теракты на "евреев в целом". Так или иначе, Хагана начала охоту на экстремистов, Бегин отдал Эцелу приказ не выступать против Хаганы (проявив большую разумность), и за несколько месяцев с экстремистами было покончено. Интересно, что население ишува, в целом не поддерживавшее идею террора, тем не менее не откликнулось на призыв Бен-Гуриона — не давать пристанища террористам, передавать их властям. Простые люди не хотели становиться предателями, да и члены Пальмаха не все соглашались участвовать в акции. И вот что важно — Бен-Гурион проповедовал в данном случае умеренный путь в политике, но экстремистский путь в его реализации. Такая позиция немного напоминала позицию некоторых деспотий Южной Америки, «хунт» — умеренный капитализм, но проводимый неумеренным путем — путем диктатуры; в России это называют "латиноамериканский путь" и, кажется, именно по нему идут. Ирония судьбы состояла в том, что пройдет совсем немного — меньше года — и Бен-Гурион отдаст теперь уже Хагане приказ начать вооруженную борьбу против англичан.