Человек, который дал имя Государству - [3]

У каждого из нас есть своя биография, и, наверное, все мы знаем, что такое любовь и ненависть, очарование и разочарование. Но давайте вспомним, из-за чего мы расставались с теми, кого любили? Из-за чего расставались с нами? И многое покажется нам мелочью, не достойной эмоций.

Давид Грин живет и работает в деревне Киннерет, в Милхамии, Явнеэле, Зихрон-Яакове. Он работает и думает о будущем. "В будущем я или останусь сельскохозяйственным рабочим, или сделаюсь адвокатом… и в качестве рабочего, и в качестве адвоката я ставлю себе одну цель — трудиться на благо рабочих Эрец-Исраэль". Мы видим, что из его планов сбылось, а что нет, и вслед за Голдой Меир можем повторить, что не так важно, по какому пути пойдете вы или ваши дети. Важно, какая идея будет путеводной. Будет ли нужно людям — каким и зачем — то, что вы или ваши дети будут делать.

В середине 1910 года Давида избирают членом редакции еженедельника «Ха-ахдут» ("Единство") — органа партии Поалей Цион. Он перебирается в Иерусалим, снимает себе то, что он называл комнатой, а мы смело можем назвать конурой (часть подвала без окон, причем, еще и "проходная"), работает в журнале, мерзнет и голодает. Для того, чтобы подписывать свои статьи, он берет себе новое, ивритское имя — Бен-Гурион. В этих статьях он и излагает свои основные идеи, которые всю остальную жизнь "воплощал в жизнь" и в итоге воплотил в Государство.

Первое серьезное политическое испытание досталось ему всего лишь год спустя — на третьем съезде всемирного союза Поалей Цион он представлял Палестинское отделение и обидел всех, сообщив, что именно рабочим Эрец-Исраэль, а не жителям Галута предстоит осуществить идеалы сионизма. История, как известно, распорядилась иначе — идеалы сионизма реализовали вместе. В том смысле, что без помощи диаспоры Израиль бы не выжил. Но юности всегда свойственна категоричность суждений, и, кроме того, именно предельных формулировок часто придерживаются люди, делающие дело. Особенно в критических ситуациях.

Давид Бен-Гурион решает получить турецкое гражданство, изучить турецкий язык и право, чтобы бороться за осуществление своих целей в рамках законов. Сказано — сделано: он проводит год в Салониках, учит язык, поступает в Университет. Но — начинается война, университет закрывается, Бен-Гурион возвращается в Палестину, потом опять приезжает в Стамбул, учится, болеет, бедствует, посещает Россию… И тут начинается Первая мировая война.

В такой ситуации происходит немедленное "закручивание гаек". Издание «Ха-ахдут» закрыто, сионистов арестовывают и высылают из Палестины в Египет. Бен-Гурион сначала осматривает Каир и его окрестности — как турист, а затем приступает к политической деятельности — как сионист. Он ходит с собрания на собрание, дискутирует с Трумпельдором, выступает против формирования Еврейской бригады (опасаясь разгрома ишува в качестве мести) и, наконец, отплывает весной 1915 года в Америку.

И вот он ездит по Америке, агитирует за заселение Палестины и работу там, пытается собирать деньги на издание журнала… отклик весьма слаб. Одной из немногих, на кого произвели впечатление его речи, была девушка Голда из Милуоки; ее фамилия тогда была Мабович, а позже — Меир. Узнаете? Бен-Гурион категорически утверждал, что право на землю дает только работа на ней, что международные гарантии или воля правящей державы не имеют значения. Как известно, он оказался не совсем прав. Но его неправота хорошо гармонировала с позицией других сионистов — например, Х.Вейцмана. Чем все это кончилось, мы знаем.

Важным элементом пребывания в Америке были встречи с руководителями сионистского движения. Бен-Гурион понемногу приобретал опыт, связи, известность. Здесь же он познакомился со своей будущей женой. Судя по ее письмам, она «купилась» не на внешность, а на то, что он говорил; есть такое мнение, что "женщины любят ушами". Они расписались, стали жить вместе — но уже была провозглашена Декларация Бальфура, поэтому через пять месяцев Бен-Гурион вступил в Еврейский легион и отбыл. Оставив в Нью-Йорке жену на четвертом месяце беременности; Поля взяла с него обещание, что после рождения ребенка он заберет ее в Эрец. После рождения девочки счастливые родители обменялись следующими сообщениями: "Несмотря на то, что малютка похожа на тебя, она очень красива" — "Рождение нашей малютки совпало со счастливым моментом освобождения нашей Родины, и пусть сияние этой минуты освещает всю ее жизнь". Разумеется, Давид писал Поле почти ежедневно, и его письма свидетельствуют о пылкой любви. Но вчитайтесь в эти строки и восхититесь действию великого психологического механизма, посредством коего мужчины оправдывают свои действия. "Я знаю, как дорого ты платишь своей молодостью и счастьем за мой идеал, — цена эта страшно велика, и я не знаю, смогу ли я отплатить тебе как следует, но это — жестокость глубокой любви. Если бы я остался сейчас с тобой, то не был бы достоин того, чтоб ты родила мне ребенка, и вся наша жизнь была бы такой мелочной, будничной, такой пресной". Формулировку "родила мне" обсуждать не будем. До торжества феминизма было еще очень далеко…