Человек, который был похож на Ореста - [59]

— Он переехал отсюда, — сказал хозяин лавки, предложив Оресту привязать коня на улице к железному кольцу в стене возле двери и зайти погреться. — Поселился он в пригороде вместе со всеми своими манекенами, рапирами и слугой-финном, искусным массажистом, но прожил на новом месте недолго. Возле дома стояла ветряная мельница, а Кирино никогда не закрывал окон, следуя научным рекомендациям о правильном дыхании, и из-за сквозняков схватил одно за другим два воспаления легких и умер.

Орест поблагодарил лавочника, назвавшегося сеньором Акилино, за приглашение войти в дом. Ночь выдалась на редкость холодной. Дождь кончился, небо прояснилось, и показались звезды. На улице начинало примораживать, а в лавке стояла жаровня, и теплый воздух, поднимавшийся от нее, приятно ласкал кожу. Внутри было тесно, с потолка свешивались связки разноцветных свеч: больших и маленьких, гладких и витых. Медовый аромат, казалось, согревал воздух. На толстой балке висела люстра с тремя коротенькими и толстыми красными свечами — широкие фитили давали много света. Орест сел на стул, предложенный ему Акилино, расстегнул куртку и снял с пояса меч. Он протянул руки к жаровне, посмотрел на них, а затем коснулся теплыми ладонями лица. Хозяин — худенький сутулый человечек с кайзеровскими усами — сел рядом с принцем и заговорил о том, что часто тот, кто в юности покидает родной город, семью и друзей, возвращаясь потом после долгих странствий на любимую родину, не находит там ни одного знакомого лица, да и его самого больше никто не узнает.

— Порой забывают даже его имя. Ты давно уехал?

Орест посмотрел на него своим усталым взором.

— Пятьдесят лет!

— Ты был совсем мальчишкой! — заметил свечник. — Тут многое переменилось! Судя по обхождению, ты из аристократов.

— Мои родственники принадлежали к царской семье.

— Какого царя? Агамемнона?

— Да, Агамемнона.

— Жаль, что Орест не приехал отомстить за него. Этот Эгист — хорош гусь: как посылать к нам за свечами, чтобы не пугалась в темных коридорах его обожаемая Клитемнестра, так пожалуйста, а как платить, так нет его. Отец давал ему в долг, но, как только лавка досталась мне, я отказал ему в кредите. А вот Филону Младшему, или Второму, знаменитому городскому драматургу, я продавал для его вечерних чтений свечи с кручеными смоляными фитилями, которые дают ровный и белый свет. Мне нравилось, как он читает отрывки из своих пьес, а Филон любил читать их мне, поясняя, в каких местах надо свистеть или хлопать во время представления, чтобы прослыть ценителем и знатоком ключевых моментов драмы. Больше всего нравился мне отрывок, посвященный возвращению Ореста. Принц подходит по дороге, ведущей через виноградник, к колоннам древнего храма, а впереди него бежит пес по кличке Пилад. Когда драматург лежал в постели уже при смерти, я пошел к нему отнести свечку с колпачком, чтобы свет не резал ему глаза. Она была сделана из воска, ароматизированного настойкой дыни; это отбивает запах мочи, который всегда стоит в комнатах тяжелобольных. Поэт попросил меня открыть ящик и взять оттуда спрятанный там шар: внутри него фигурки изображали сцену появления Ореста и смерти Эгиста и Клитемнестры.

— Шар до сих пор у тебя? — спросил Орест.

— Сейчас покажу!

Акилино отодвинул зеленую занавеску, за которой находилась маленькая кладовка, и вынул коробку. В ней, завернутый в черный платок, лежал хрустальный шар. Внутри шара Орест, одетый в красный плащ, пронзал длинным мечом царя Эгиста — на нем была корона и белый плащ. У ног царя лежала, сраженная, Клитемнестра в синем платье. Лавочник качнул шар, и на убийцу и его жертвы стали медленно падать снежинки. Они заполнили корону Эгиста и посеребрили золотистые волосы Ореста, так что они стали точь-в-точь такими, какими были у него сейчас.

— Как красиво!

Орест не мог отвести взора от этой сцены, коей предназначалось стать звездным часом его жизни и которой ждали все люди и даже бессмертные боги. Они с Акилино долго молчали; лавочник иногда покачивал шар, и снежинки снова падали.

— Интересно, что сталось с Орестом? — спросил сам Орест, холодным и безразличным тоном, из чистого любопытства.

— Кто, кроме Ореста, может ответить на этот вопрос? — промолвил Акилино, завертывая шар и пряча его в коробку.

Орест встал, повесил на пояс меч и застегнул куртку. Он спросил у лавочника, где найти хороший постоялый двор, и тот объяснил ему, что на первой улице, как идти налево, стоит Новая гостиница. Ее держит один генуэзец: у него всегда доброе вино и чистая постель. Орест поблагодарил Акилино и распрощался с ним, обещав навестить на следующий день и рассказать историю своей жизни. Потом он сел на коня и поехал к Новой гостинице, но у первого перекрестка повернул назад, поскакал к аллее за базиликой и выехал в поле. Поднялся ветер, небо заволокли тяжелые тучи, начиналась метель. Снежинки кружились мелкие-мелкие — точно такие, как в хрустальном шаре лавочника. Крупные слезы покатились по щекам принца. Никогда, никогда не жить ему в родном городе. Навек останется он печальной тенью, затерянной среди бесконечных дорог. Шел снег.