Человек из СССР - [3]
Дурак. Значит, ты это передашь Вернеру и, кроме того, ему скажешь…
Ошивенекий и Федор Федорович возвращаются с бутылками.
Алеша, они идут обратно…
…что цены на гвозди устойчивы… Ты же будь у меня завтра в восемь часов. Я остановился в гостинице «Элизиум»{4}.
Завтра что — вторник? Да — у меня как раз завтра выходной вечер.
Отлично. Поговорим — а потом поищем каких-нибудь дамочек.
Барон, вы бы тут помогли. Скоро начнут собираться. (Кузнецову.) Можно вам предложить коньяку?
Благодарствуйте, не откажусь. Как отсюда пройти на улицу Гегеля?
Близехонько: отсюда направо — и третий поворот: это она самая и есть.
(Разливая коньяк.) Гегельянская.
Да вы, Виктор Иванович, знакомы с женой господина Кузнецова.
Позвольте представиться.
Ошивенский. (Пожатие рук.) Ах! Простите, это я нынче молотком тяпнул по пальцу.
Вы что — левша?
Как же, как же, знаком. На Пасхе познакомились. Моя жена, Евгения Васильевна, с вашей супругой в большой дружбе.
Послушай, как ты угадал, что Виктор Иванович левша?
В какой руке держишь гвоздь? Умная головушка.
Вы, кажется, были в отъезде?
Да, был в отъезде.
В Варшаве, кажется? Ольга Павловна что-то говорила…
Побывал и в Варшаве. За ваше здоровье.
Входит Марианна. Она в светло-сером платье-таер{5}, стриженая. По ногам и губам можно в ней сразу признать русскую. Походка с развальцем.
Здравия желаю, Марианна Сергеевна.
Вы ужасный свинтус, барон! Что это вы меня не подождали? Мозер меня привез обратно на автомобиле, — и для вас было бы место.
Я, Марианночка, одурел от съемки, от юпитеров, от гвалта. И проголодался.
Могли меня предупредить. Я вас там искала.
Я прошу прощения. Мелкий статист просит прощения у фильмовой дивы.
Нет, я очень на вас обижена. И не думайте, пожалуйста, что я зашла сюда только для того, чтобы вам это сказать. Мне нужно позвонить по телефону. Гутенабенд, Виктор Иванович.
Пора вам перестать хорошеть, Марианна Сергеевна: это может принять размеры чудовищные. Господин Кузнецов, вот эта знаменитая актрисочка живет в том же скромном пансионе, как и ваша супруга.
Здравствуйте. (Кивает Кузнецову.) Виктор Иванович, можно поговорить по телефону?
Сколько вашей душе угодно.
Марианна подходит к двери направо, возле которой телефон.
А со мной никто не хочет поздороваться.
Ах, простите, Федор Федорович. Кстати, покажите мне, как тут нужно соединить.
Сперва нажмите сосочек: вот эту красную кнопочку.
(Таубендорфу.) Коля, вот что называется: богатый бабец. Или еще так говорят: недурная канашка. (Смеется.) Артистка?
Да, мы с ней участвуем в фильме. Только я играю толпу и получаю десять марок, а она играет соперницу и получает пятьдесят.
(У телефона.) Битте, драй унд драйсих, айне нуль.[1]
Это, конечно, не главная роль?
Нет. Соперница всегда получает меньше, чем сама героиня.
Фамилия?
Таль. Марианна Сергеевна Таль.
Удобно, что она живет в том же пансионе. Она меня и проводит.
(У телефона.) Битте: фрейляйн Рубанская{6}. Ах, это ты, Люля. Я не узнала твой голос. Отчего ты не была на съемке?
Пожалуй, уж можно дать полный свет, Виктор Иванович. Скоро десять.
Как хотите… У меня такое чувство, что сегодня никто не придет.
Федор Федорович включает полный свет.
(У телефона.) Глупости. Откуда ты это взяла? Последняя съемка через неделю, они страшно торопят. Да.
Алеша, прости, но я хочу тебя спросить: неужели ты все-таки — ну хоть чуть-чуть — не торопишься видеть жену?
(У телефона.) Ах, он так пристает… Что ты говоришь? Нет, — конечно, нет. Я не могу сказать, — я тут не одна. Спроси что-нибудь, — я отвечу. Ах, какая ты глупая, — ну конечно, нет. Да, он обыкновенно сам правит, но сегодня — нет. Что ты говоришь?
А тебе, собственно, какое дело, тороплюсь ли я или нет? Она замужем?
Кто?
Да вот эта…
Ах, эта… Да, кажется. Впрочем, она живет одна.
(У телефона.) Какая гадость! Неужели он это сказал? (Смеется.) Что? Ты должна кончать? Кто тебе там мешает говорить? Ах, понимаю, понимаю… (Певуче.) Ауфвидерзээйн.
(Марианне.) А вы говорили недолго. Я думал — будет дольше.
(Марианне.) Двадцать копеечек с вас. Спасибо. Это мой первый заработок сегодня.
(Кузнецову.) Почему же вы думали, что выйдет дольше?
Хотите выпить что-нибудь?
Вы что — принимаете меня за барышню при баре?
Барбарышня.
Не хотите — не надо. (Таубендорфу.) Коля, значит, — до завтра. Не опаздывай.
(Кузнецову.) Погодите. Сядемте за тот столик. Так и быть.
Огромный зал не вмещал грандиозного наплыва публики.
Знаете что, Федор Федорович, потушите, голубчик, большой свет. Только лишний расход. (Он садится в плетеное кресло у стойки и без интереса просматривает газету. Потом задумывается, раза два зевает.)
В 1955 году увидела свет «Лолита» — третий американский роман Владимира Набокова, создателя «Защиты ужина», «Отчаяния», «Приглашения на казнь» и «Дара». Вызвав скандал по обе стороны океана, эта книга вознесла автора на вершину литературного Олимпа и стала одним из самых известных и, без сомнения, самых великих произведений XX века. Сегодня, когда полемические страсти вокруг «Лолиты» уже давно улеглись, южно уверенно сказать, что это — книга о великой любви, преодолевшей болезнь, смерть и время, любви, разомкнутой в бесконечность, «любви с первого взгляда, с последнего взгляда, с извечного взгляда».В настоящем издании восстановлен фрагмент дневника Гумберта из третьей главы второй части романа, отсутствовавший во всех предыдущих русскоязычных изданиях «Лолиты».«Лолита» — моя особая любимица.
Гениальный шахматист Лужин живет в чудесном мире древней божественной игры, ее гармония и строгая логика пленили его. Жизнь удивительным образом останавливается на незаконченной партии, и Лужин предпочитает выпасть из игры в вечность…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Дар» (1938) – последний русский роман Владимира Набокова, который может быть по праву назван вершиной русскоязычного периода его творчества и одним из шедевров русской литературы ХХ века. Повествуя о творческом становлении молодого писателя-эмигранта Федора Годунова-Чердынцева, эта глубоко автобиографичная книга касается важнейших набоковских тем: судеб русской словесности, загадки истинного дара, идеи личного бессмертия, достижимого посредством воспоминаний, любви и искусства. В настоящем издании текст романа публикуется вместе с авторским предисловием к его позднейшему английскому переводу.
Роман, задуманный Набоковым еще до переезда в США (отрывки «Ultima Thule» и «Solus Rex» были написаны на русском языке в 1939 г.), строится как 999-строчная поэма с изобилующим литературными аллюзиями комментарием. Данная структура была подсказана Набокову работой над четырехтомным комментарием к переводу «Евгения Онегина» (возможный прототип — «Дунсиада» Александра Поупа).Согласно книге, комментрируемая поэма принадлежит известному американскому поэту, а комментарий самовольно добавлен его коллегой по университету.
Свою жизнь Владимир Набоков расскажет трижды: по-английски, по-русски и снова по-английски.Впервые англоязычные набоковские воспоминания «Conclusive Evidence» («Убедительное доказательство») вышли в 1951 г. в США. Через три года появился вольный авторский перевод на русский – «Другие берега». Непростой роман, охвативший период длиной в 40 лет, с самого начала XX века, мемуары и при этом мифологизация биографии… С появлением «Других берегов» Набоков решил переработать и первоначальный, английский, вариант.
«Лолита» — главная и лучшая книга Владимира Набокова, сценарий «Лолиты», по собственному признанию писателя, — его «самое дерзкое и рискованное предприятие в области драматургии». Написанный в Беверли-Хиллз вскоре после триумфальной публикации романа в США, он был назван «лучшим из когда-либо созданных в Голливуде сценариев» и лег в основу одноименной картины, снятой Стэнли Кубриком.В отличие от романа, в сценарии иное освещение, иначе расставлены софиты, иной угол зрения, по-другому распределены роли.
Пьеса написана в марте 1923 г. в Берлине. На выбор темы и сюжета пьесы повлияли два события в жизни Набокова: трагическая смерть отца, В. Д. Набокова, убитого 28 марта 1922 г., и расторжение помолвки со Светланой Зиверт в январе 1923 г. Тема «инерции» жизни после смерти была развита затем Набоковым в рассказе «Катастрофа» (1924) и повести «Соглядатай» (1930).
Пьеса написана в июне 1923 г. в имении Домэн де Больё, Солье-Пон (вблизи Тулона), где Набоков работал на фруктовых плантациях друга В. Д. Набокова Соломона Крыма (N84. Р. 287).
Закончено в 1938 г. В Ментоне. Опубликовано в журнале «Русские записки», Париж, 1938, апрель. Премьера: Париж, зал газеты «Журналь», рю Ришелье, 100, 4 марта 1938 г. Режиссер, постановщик, автор костюмов и декораций — Ю. П. Анненков. Состоялось четыре представления. Роли исполняли: А. Богданов (Трощейкин), М. Бахарева (Любовь), Н. Петрункин (Ревшин), Л. Кедрова (Вера), М. Токарская (Марфа), В. Чернявский (Мешаевы), В. Субботин (Барбошин), С. Бартенев (маститый писатель), М. Крыжановская (Вагабундова), Е. Скокан, А. Телегин, Ю. Загре-бельский, В.