Человек из оркестра [заметки]
1
Народные консерватории были новым для того времени явлением. Они начали организовываться во второй половине 1900-х гг. с культурно-просветительской и музыкально-образовательной целью. Были распространены по всей России.
2
Сведения о Маргулисе почерпнуты из документов, хранящихся в Центральном государственном архиве литературы и искусства Санкт-Петербурга (ЦГАЛИ СПб), а также в Объединенном межведомственном архиве культуры (СПб).
3
В статье из электронной Энциклопедии фонда «Хайазг» можно узнать основные сведения о Налбандяне. Примечательны заключительные строки: «В годы Великой отечественной войны был эвакуирован в Ташкент, где умер от тоски по Ленинграду».
4
Музыкальная деятельность этих учреждений историками блокады почти забыта.
5
Переписка Бориса Пастернака. М., 1990. С. 196.
6
Музыка в дни блокады: Хроника. СПб.: Композитор, 2002. С. 145 и 250.
7
Оркестр Радиокомитета сохранял свой статус до 1953 г., а затем, в качестве второго оркестра, был передан Филармонии. Маргулис оставил Радиокомитет уже в 1946 г. Он стал солистом Концертного бюро Филармонии. С 1950 до 1968 г. был концертмейстером оркестра в Театре музыкальной комедии. Последнее место работы — отдел музыкальных ансамблей Ленконцерта, руководил музыкальным ансамблем в кинотеатре «Московский». В 1970 г. вышел на пенсию (данные Объединенного межведомственного архива культуры). Скончался Л. Маргулис 15 марта 1975 г.
8
Светом блокады освещено написанное уже в мирное время литературное произведение Л. Маргулиса — пьеса в трех актах с говорящим названием «Здравствуйте, добрые люди» (с подзаголовком «Хроника послевоенного лета»). Блокадники и недавние фронтовики — от управхоза и торговца до оркестрового музыканта — живут в ней по законам взаимопомощи, человечности. Непосредственно блокаде посвящена вторая пьеса Маргулиса — «Голос осажденного города» (датирована 1963 г.). События в ней происходят в конце 1941 г. и связаны с жизнью музыкантов Большого симфонического оркестра. Фантазия автора если и присутствует, то в минимальном объеме. Иные эпизоды Маргулис перенес в пьесу из своего блокадного дневника, иные — его воспоминания. Блокадный быт в пьесе представлен. В то же время персонажи (многие из них имеют фамилии реальных музыкантов) думают и о вопросах высшего порядка: не следовало ли вывезти оркестр и таким образом сохранить ценный коллектив, в чем был высший смысл деятельности оркестра, могут ли оркестранты считать, что участвовали в борьбе с врагом, воздействовала ли музыка на самих исполнителей, или они просто отбывали повинность. (Некоторые строчки из пьесы цитируются в комментариях).
9
Так в ркп.
10
Далее в ркп. текст зачеркнут: «После утренней работы нас повели в мастерские Мариинского театра на работу. Делали ковры. С этого дня работали ежедневно с девяти до девяти с 2-х часовым перерывом на обед. Целый день в грязи и пыли».
11
В ркп. пропуск.
12
Кусочек края ркп. утерян.
13
Далее в ркп. текст зачеркнут: Дозвонился к Нюре, и уговорились сегодня оба ночевать д[ома].
14
В ркп. декабря ошибочно.
15
Вероятно, эта дневниковая запись сделана 13 января. М. родился 12 января 1910 г.
16
Далее в ркп. зачеркнутый текст: Судя по себе и некоторым товарищам, я был убежден в этом.
17
Далее в ркп. зачеркнутый текст: все жаждали.
18
В ркп. мытарствовали зачернуто.
19
Лейбенкрафт Константин Александрович — скрипач, родился в г. Слуцк (Белоруссия) 6 июня 1899 г. В 1933–1939 гг. играл в оркестре Ленинградской филармонии. С 1939 г. — концертмейстер первых скрипок в оркестре Филиала Театра оперы и балета им. Кирова (там же, где работал Маргулис). С 24 июля 1941 г. — музыкант оркестра БСО. Умер от дистрофии 10 февраля 1942 г. Цитируемые письма написаны жене и сыну в эвакуацию. Представлены Л. К. Лейбенкрафтом, сыном музыканта. Л. К. Лейбенкрафт пошел по стопам отца, стал скрипачом, вся его творческая жизнь связана с оркестром Филармонии.
20
Подробнее о музыкальной деятельности Радиокомитета, а также о других событиях музыкальной жизни осажденного города см. в Комментариях /В файле — комментарии А. Н. Крюкова к «Дневнику» — прим. верст./.
21
Астров В. Д. — дирижер оркестра Театра КБФ (Краснознаменного Балтийского флота). В конце 1941 г. оркестр был расформирован. Зимой Астров умер.
22
Айдаров Жавдет Караматулович (1918–2000) — исполнитель на ударных инструментах. Перед войной учился в Музыкальном училище им. Мусоргского и играл в оркестре Кировского театра, затем служил в Образцовом оркестре Ленинградского военного округа. Был прикомандирован к БСО, в 1943 г. переведен в штат. Участвовал в исполнении Седьмой симфонии Шостаковича. Главная тема писем — голод. Они писались с оглядкой на военную цензуру, и все же между строк легко уловить состояние молодого музыканта. Среди его коллег бытовал рассказ о том, как К. И. Элиасберг, отправившись искать отсутствовавшего на репетиции Айдарова, обнаружил его в глубоком обмороке и чуть ли не подготовленным к отправке в морг. Кусок хлеба вернул его к жизни.
Письма адресованы матери — Л. Д. Динмухаметовой и отцу — К. А. Айдарову. Как и другие материалы, хранятся в семейном архиве. Подготовлены к публикации Надимом Айдаровым — аспирантом Санкт-Петербургской консерватории, внуком музыканта-блокадника.
23
В письме указан адрес: «г. Ленинград 11. п/я 604а. Обр. Орк. Л. В. О. К-цу Ж. К. Айдарову» (то есть: Ленинград, 11. Почтовый ящик 604а. Образцовый оркестр Ленинградского военного округа. Красноармейцу Ж. К. Айдарову).
24
Заветновский Виктор Александрович (1875–1950) — скрипач, с 1910 г. был солистом и концертмейстером Придворного симфонического оркестра (с 1921 г. — оркестр Филармонии). После эвакуации Филармонии, с осени 1941 г., играл в БСО. Наталия Петровна Заветновская, его жена, умерла летом 1942 г. Письма адресованы Т. В. Заветновской, дочери, тоже скрипачке, находившейся в эвакуации с Кировским театром (играла в его оркестре). Ныне хранятся в отделе рукописей Российской национальной библиотеки.
25
Часть писем пересылалась с оказией, минуя военную цензуру, чем и объясняется их предельная откровенность. Остальные написаны осторожно, многое сообщается лишь намеком. Под необходимостью «ремонта» Кировского театра подразумеваются разрушения от попадания в его правое крыло бомбы.
26
Во время дождя и в пасмурную погоду налетов на город было меньше.
27
Скрытый намек на начавшийся в городе голод.
28
Брик И. О. — виолончелист, профессор Консерватории. Умер первой блокадной зимой. Заветновский эвакуировался лишь после смерти жены.
29
Из-за нехватки электроэнергии хлебозаводы работали с перебоями. Случалось, вместо хлеба выдавали муку.
30
Матус Ксения Маркиановна (1916–2001) перед войной училась в Консерватории (класс гобоя), играла в ряде оркестров. С 1942 г. — в БСО. Участвовала в исполнении Седьмой симфонии Шостаковича 9 августа 1942 г. Дневник хранится в народном музее «А музы не молчали» Санкт-Петербургской средней школы № 235. Ознакомиться с его материалами удалось благодаря содействию директора музея О. Г. Прутт.
31
Профессор Ленинградской консерватории Р. И. Грубер вспоминал: «Педагоги консерватории ежедневно направлялись на рытье окопов у больницы Фореля (на подступах к Ленинграду)». Современный исследователь свидетельствует, что консерваторцы «рыли окопы на дальних и ближних подступах к городу» (см.: Музыка продолжала звучать. Ленинград. 1941–1944. Л., 1969. С. 151; Ленинградская государственная консерватория в годы Великой Отечественной войны. СПб., 2005. С. 5). Психиатрическая больница имени О. А. Фореля — ныне здесь располагается культурно-досуговый центр «Кировец» (пр. Стачек, д. 158).
32
Своего рода прорывом блокады стала деятельность ледовой дороги через Ладожское озеро, благодаря которой действительно удалось постепенно улучшить положение дел в Ленинграде.
33
Лелюхина (Ершова) Галина Федоровна (1921–2012) — флейтистка, с весны 1942 г. — в БСО. Участвовала в исполнении Седьмой симфонии Шостаковича 9 августа 1942 г. Воспоминания хранятся в народном музее «А музы не молчали».
34
Приведенные документы сосредоточены в Центральном государственном архиве литературы и искусства Санкт-Петербурга (ЦГАЛИ СПб.), частично — в архиве «ТРК „Петербург“ (Радио „Петербург“)».
35
Приказы, хранящиеся в архивах, как правило, объединены в хронологическом порядке в отдельное дело. Это освобождает от необходимости каждый раз давать ссылку на источник: зная дату, найти приказ не сложно. Другие документы снабжены необходимыми ссылками.
36
Середина февраля 1942 г. — начало перемен к лучшему. Появились возможности поддержать, подлечить тех, кто остался в живых и мог участвовать в восстановлении культурной жизни города. Параллельно повышалась требовательность к исполнителям.
37
Старосте общежития эти обстоятельства были «поставлены на вид».
38
Большой драматический театр.
39
Обеспечить дополнительным питанием каждого еще не было возможности. В этом одна из причин, почему некоторым оркестрантам приходилось, как выразился один из них, «зарабатывать» пропуск старательным отношением к делу.
40
Элиасберг находился в стационаре несколько сроков.
41
См.: Крюков А. Музыкальная жизнь сражающегося Ленинграда. Л., 1985. С. 34 и др.
42
Очерк Фадеева «Шестая симфония: Из ленинградского дневника» был опубликован в газете «Литература и искусство» 1 мая 1943 г. В отдельном издании «Ленинград в дни блокады: Из дневника» (вышло год спустя, в 1944 г.) Фадеев после слов «Вдруг нам говорят» в сноске добавил «Говорят, это сам Жданов сказал». О том, что замечание было высказано именно Ждановым, мне в свое время доводилось слышать и от сотрудников Радиокомитета. — А.К.
43
Элиасберг К. Единственный в городе: Симфонический оркестр в годы блокады // «Музыка продолжала звучать». Ленинград. 1941–1944. Л., 1969. С. 89.
44
Кондратьев Н. Из театрального дневника. Там же. С. 69.
45
Д. 353. Л. 63 об.
46
Берггольц О. Пьесы и сценарии. Л., 1988. С. 242. (В книге факсимильно воспроизведено письмо К. Элиасберга; дату обращения к Шостаковичу мне сообщила М. Берггольц, сестра О. Берггольц. — А.К.).
47
Крюков А. Н. Музыка в эфире военного Ленинграда. СПб., 2005. С. 95.
48
Музыка в эфире военного Ленинграда. С. 165.
49
Ольга. Запретный дневник. СПб., 2010. С. 84–85.
50
Там же. С. 77–78.
51
Там же. С. 81.
52
Музыка в эфире военного Ленинграда. С. 166.
53
Фадеев А. Ленинград в дни блокады: Из дневника. М., 1944. С. 146.
54
Фадеев А. Что я видел в Ленинграде // Ленинградская правда. 1942, 19 июня.
55
Подготовленный в июне, приказ был подписан 5 июля.
56
Названы фамилии пяти ведущих оркестрантов. Все они входили в пожарную команду, причем один являлся ее командиром.
57
ЦГАЛИ СПб. Ф. 293. Оп. 2. Д. 353.
58
Музыка продолжала звучать. С. 91.
59
Письма К. М. Ананяна предоставила его сестра, М. М. Ананян. Возможно, в том, что «работы была уйма», заключалась одна из причин, по которым М. не вел в это время свой дневник (симптоматично, что не отражена подготовка Седьмой симфонии и в дневнике К. М. Матус).
60
ЦГАЛИ СПб. Ф. 293. Оп. 2. Д. 406.
61
Один из оркестрантов получил на этот день вызов в военкомат. Председатель Радиокомитета в официальном ходатайстве просил не задерживать его, ибо тот «с 17 часов занят на правительственном просмотре 7-ой симфонии лауреата Сталинской премии Д. Шостаковича» (ЦГАЛИ СПб. Ф. 293. Оп. 2. Д. 353. Курсив мой, — А.К.).
62
Музыка в дни блокады. С. 204.
63
Музыка в эфире военного Ленинграда. С. 287.
64
Е. Л. Шах не включил в свой список съемку для кинохроники и считает поэтому концерт 15 августа третьим исполнением симфонии.
65
В отмеченный В. М. Орловским день исполнялась первая часть симфонии.
66
Строго говоря, Виктору Елисееву следовало объединить в монограмме буквы E и V (Victor), но можно допустить, что он этого не знал.
67
Перечислены девять человек.
68
Первоначальное, авторское название оперы — «Жизнь за царя». А. Атлантов — отец ныне знаменитого певца Владимира Атлантова.
69
Музыка в дни блокады. С. 258.
70
В осажденном Ленинграде жила и работала мать Бариновой — пианистка М. Н. Баринова.
71
Юдина до середины 1930-х гг. была профессором Ленинградской консерватории. Перед войной работала в Москве. Она дважды прилетала в осажденный город и позже, вспоминая те дни, писала: «Господи, как я стремилась в Ленинград — „умереть у стен Ленинграда“, как минимум»; «я счастлива, что хоть краешком коснулась великой сей эпохи, смогла передать какие-то символические посылочки <…> дорогим-дорогим, любимым друзьям — уцелевшим — всех возрастов и формаций, лицезреть их просветленные лица („святые от голода“, как сказано у Велемира Хлебникова в стихах „Голод“), облобызать эти одухотворенные лица, поплакать с ними о бесчисленных умерших <…>» (Российская гос. библиотека. Отдел рукописей. Ф. 527).
72
Именно это означают слова отчета о том, что произведения исполнялись впервые.
73
Музыка продолжала звучать. С. 92.
74
Приводится по сб.: Музыка продолжала звучать. С. 290–292.
Венедикт Ерофеев (1938–1990), автор всем известных произведений «Москва – Петушки», «Записки психопата», «Вальпургиева ночь, или Шаги Командора» и других, сам становится главным действующим лицом повествования. В последние годы жизни судьба подарила ему, тогда уже неизлечимо больному, встречу с филологом и художником Натальей Шмельковой. Находясь постоянно рядом, она записывала все, что видела и слышала. В итоге получилась уникальная хроника событий, разговоров и самой ауры, которая окружала писателя. Со страниц дневника постоянно слышится афористичная, приправленная добрым юмором речь Венички и звучат голоса его друзей и родных.
Имя этого человека давно стало нарицательным. На протяжении вот уже двух тысячелетий меценатами называют тех людей, которые бескорыстно и щедро помогают талантливым поэтам, писателям, художникам, архитекторам, скульпторам, музыкантам. Благодаря их доброте и заботе создаются гениальные произведения литературы и искусства. Но, говоря о таких людях, мы чаще всего забываем о человеке, давшем им свое имя, — Гае Цильнии Меценате, жившем в Древнем Риме в I веке до н. э. и бывшем соратником императора Октавиана Августа и покровителем величайших римских поэтов Горация, Вергилия, Проперция.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Воспоминания о партизанском отряде Героя Советского Союза В. А. Молодцова (Бадаева)
Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.