Человек ищет чудо - [16]

Так была раскрыта еще одна тайна древних потерянных городов. А Диоскурия? Ее следов на дне моря не было.

Не было, пока в море не нашли древнегреческую стелу. Она послужила ориентиром для поисков. Выяснилась очень важная «деталь». Неподалеку от места находки на большой глубине был обнаружен огромный подводный оползень. Не похоронил ли он в морских глубинах и предшественницу римской колонии? Снова под воду направились ученые с аквалангами. И нашли Диоскурию. Она лежала на дне глубокого провала…

Теперь ученые уже представляют себе, как произошла трагедия. Сначала землетрясение изменило русло протекавшей здесь реки Гумиста. Началось разрушение берега. Море вторгалось все дальше в долину, и в I веке она стала дном большого залива. Диоскурия исчезла с лица земли. Рядом с ней на морском берегу вырос Себастополис. Но прошло два столетия, и он разделил судьбу Диоскурии…

Не стоит думать, что город, исчезнувший под водой, найти труднее, чем иные поселения, спрятавшиеся в диких уголках земли. Можно вспомнить хотя бы тот же Мачу-Пикчу (что значит «святая гора»), перуанский город-загадку. В изустных рассказах аборигенов он характеризуется не иначе, как город, который превосходит все когда-либо созданное людьми. Целые века о нем ходили только легенды. Лишь в 1911 году Мачу-Пикчу приоткрыл свое лицо. Его обнаружила экспедиция американского археолога Бингхэма на высоте трех тысяч метров. Мертвый город стоял в том же виде, как в те далекие времена, когда в нем жили люди. Дома лепились на террасах, вырубленных в скалах. Солнечные часы на городской площади продолжали отсчитывать бег времени.

Город был открыт, но не разгадан. Кто и когда его строил? Что за народ населял Мачу-Пикчу? И почему жители оставили город?

Ответов нет. Есть только загадки. Вот одна из них. В городе, как показали захоронения, женщин было в десять раз больше, чем мужчин. Почему? Не подтверждает ли это древнюю легенду инков о девах, которые посвящали свою жизнь богу Солнца?

В тех же легендах рассказывается, что несравненный Мачу-Пикчу помогали строить людям… птицы. Казалось бы, явная фантазия. Однако и здесь, как это нередко бывает, в сказке нашла отражение реальность.

Не так давно орнитологи познакомились в Андах с птицей, которую индейцы называют «хакакльо». Название редкостное — ведь в переводе «хакакльо» означает «тот, кто просверливает камень», — но не случайное. Живя в горах, эти птицы ухитряются выдалбливать в скальных породах глубокие гнезда. Каким образом? Внизу, в тропическом лесу, хакакльо разыскивает особое растение и несет в клюве в горы. Ветки растения и помогают «сверлить» скалы. Сок растения как бы размягчает камень. Остальное доделывает своим клювом птица.

Ученые, побывавшие в Мачу-Пикчу, с удивлением отмечают очень высокую технику постройки каменных зданий. Не применяя никаких скрепляющих веществ, древние градостроители с такой тщательностью шлифовали камни, что те исключительно плотно прилегали друг к другу. Скорее всего, инки применяли здесь сок того же растения. Становятся понятными слова легенды о птицах, помогающих строить этот город.

Какое же растение обладает таким чудодейственным соком? Индейцы держат это в секрете.

Хочется рассказать еще об одной, не менее редкостной и загадочной находке потерянного в беге времени селения — на нашем Крайнем Севере. Об этой находке поведал в 60-х годах геолог К. Флуг.

«На карте-схеме Ямала, — вспоминает он, — обозначена деревня Тоу-Пугол, расположенная над Обской губой в дневном переходе к северу от села Лабытнанги, что напротив города Салехарда. Выбирая поисковый маршрут, я наметил это поселение местом дневки, надеялся отдохнуть, отоспаться на русской печи, накупить кое-чего в фактории, поесть свежего хлеба».

Время было послевоенное. Отряд изыскателей работал на трассе будущей железной дороги с Печоры на Обь. Места тут таежные, селения очень редки. Изыскатели шли по левому берегу Оби на север. В один из дней вышли к деревне. Она стояла на крутояре, дома вытянулись в одну улицу. И тут начались чудеса.

Первое, на что сразу же обратили внимание геологи, — поселок был безжизненным. Ни запаха дыма, ни лая собак, никаких других звуков.

«На околице нас удивила сухая старая ель. Черная, в лоскутьях, обрывках материи, выцветших лент. У подножия — груда оленьих рогов, побелевших от солнца, выцветших от времени. Угли костров, горевших, вероятно, полвека назад, чернели из-под песка».

Вот и первая изба. Без окон, как строят поморы. Флуг открывает дверь. Внутри — одна комната. На столе — гроб без крышки, а в нем — скелет, завернутый в оленьи шкуры. Рядом — кремневое ружье. Тут же домашняя утварь — миска, ложка деревянная, берестяной туес, нож.

Пораженные люди заходили в другие дома. Безлюдье, запустение. В одном из строений нашли небольшой колокол. На ободке славянской вязью написано: «Отлито в Петербурге в 1802 г.».

Ночевали изыскатели на берегу реки и ушли дальше. Флуг зарисовал безжизненную деревню в свой альбом. Позже в Салехарде он прочел в архиве местного краеведческого музея запись прошлого века: «В Тоу-Пуголе живет четыре души мужского пола»… «Я узнал, что коллеги геологи встречали подобные избы на Гыданском полуострове, по берегам рек Таз и Полуй. Но там всего один-два дома. Когда я впервые увидел эту деревню без дыма, без собачьего лая, без детей, играющих на пороге, туда добирались только геологи-первопроходцы. Теперь до Лабытнанги мы проложили дорогу. Отсюда можно доехать до Тоу-Пугола на машине за два часа…»