Человек и сверхчеловек - [76]

В противоположность Тэннеру и Энн, которые оба могут быть названы реалистами в духе Шоу, Октавиус — «романтик», то есть, по Шоу, человек, лишенный реального понимания жизни. Он принадлежит к тем, кто цепляется за иллюзии, пока жизнь их не разобьет.

У Дон Жуана — Тэннера есть свой Лепорелло. Это — Генри Стрейкер, традиционная фигура умного и разбитного слуги. Шоу трансформировал этот образ из старинных комедий, представив спутника Тэннера «новым человеком». Он шофер, представитель машинного века, и в этом смысле человек будущего. Одновременно он сохраняет типичные черты демократической среды, из которой происходит. Стрейкер — лондонский кокни; рядом со светскими людьми особенно заметны его повадки и речь, характерные для людей из «низов».

Особый интерес представляет группа эпизодических персонажей, появляющихся в начале третьего акта. Благородные разбойники — традиционные образы драмы. Вводя их в свою комедию, Шоу не только снял с них всякий романтический ореол, но даже придал в значительной мере пародийный характер. В шайке Мендосы представлены популярные политические течения конца XIX — начала XX в. Мы видим здесь трех социал-демократов и одного анархиста; последний все время обличает социал-демократов за их склонность к компромиссу с буржуазией. В гротескном виде драматург представил те политические направления, против которых он боролся, как фабианец.

В предшествующих пьесах главное средство преобразования жизни Шоу видел в социальных реформах. В «Человеке и сверхчеловеке» выдвигается идея необходимости биологического усовершенствования человеческого рода. Означает ли это, что Шоу отказывается от идеи изменения общественного строя? Ни в коей мере. По его мнению, одно должно дополнять другое. В вопросе о средствах социального прогресса Шоу остается на фабианских позициях (то есть считает нужным добиваться переустройства общества посредством отдельных частных реформ, осуществляемых постепенно). Но он считает недостаточным само по себе изменение социального строя. Люди, исковерканные веками рабства, неравенства, гнета, не будут способны жить по-новому. Для новых социальных форм жизни нужен человек иного психического склада.

С этим связана идея сверхчеловека, о которой идет речь в комедии. Термин «сверхчеловек» заимствован писателем у Ф. Ницше. Немецкий философ называл сверхчеловеком личность, стоящую над массой, отвергающую традиционную мораль и применяющую, в случае нужды, силу для достижения своих целей. С ницшеанством сверхчеловек Шоу имеет только одну точку соприкосновения. Он тоже отвергает буржуазную мораль и предрассудки, но повинуется не произволу индивидуалистических стремлений, а законам и справедливости. Это не антисоциальная личность, как у Ницше, а, наоборот, личность, в наибольшей степени сознающая потребности общества. Надо, считает Шоу, направить развитие человека таким образом, чтобы достичь гармонии физических и духовных способностей индивида.

В связи с этим надо сказать об отношении Шоу к таким крупнейшим естествоиспытателям XIX в., как Дарвин и Ламарк. Согласно учению Дарвина, эволюция животных видов обусловлена борьбой за существование и приспособлением к окружающим условиям. Некоторые социологи перенесли учение Дарвина на общество и утверждали применимость открытых им законов для объяснения социальных явлений. Шоу отвергал борьбу как условие прогресса и, перенося научные категории в нравственную сферу, был противником приспособления к окружающей среде. Один из «Афоризмов для революционеров» гласит: «Разумный человек приспосабливается к миру; неразумный упорно стремится приспособить мир к себе. Поэтому прогресс зависит от неразумных людей». В парадоксальной форме здесь выражена одна из любимых идей Шоу.

Шоу противник детерминизма, он отвергает теорию, объясняющую поведение человека исключительно влиянием среды и окружающих условий. Поэтому его привлекла теория Ламарка, считавшего одним из важнейших факторов эволюции волю живых существ, благодаря которой они приобретали новые физические способности и органы, передававшиеся по наследству. Отсюда оставался один шаг до учения французского философа Анри Бергсона о Жизненной Силе, являющейся главной причиной всякого развития в природе.

Шоу приложил эти теории к эволюции человеческого рода. Он считал, что человек, каков он есть, отнюдь не образец совершенства. По его мнению, неверно, будто возможности развития человека как биологического вида исчерпаны. Наоборот, не только возможна, но и необходима дальнейшая эволюция человека, приобретение им новых качеств, которые сделают его существом, способным к созданию новых форм общественной жизни, с тем высоким уровнем духовной культуры, какой необходим, чтобы жить в более совершенных условиях. Шоу выдвигает идею человеческой активности и — более того — принцип ответственности за все, происходящее в мире.

Гуманизм Шоу со всей силой раскрывается в эпизоде «Дон Жуан в аду». Комментарий к этому эпизоду Шоу дал в 1907 г. для программы отдельной постановки этого эпизода.

«Пустынная пропасть на сцене изображает ад; действующие лица рассуждают об аде, небесах и земле, как если бы они представляли собой различные местности… Современная теология рассматривает небо и ад не как отдельные места, а как душевные состояния; под душой при этом подразумевается не некий орган вроде печени, а божественный элемент, присущий всей жизни, побуждающий нас не только заботиться о личных интересах, но, „выполняя божью волю“, оказывать внимание один другому ради наших небесных, а не эгоистических стремлений.