Человек-Хэллоуин - [14]

А на алтаре начинается отвратительное действо.

Все это происходило много-много лет назад, до того как возник свет, до того как стало наступать лето, до того дня, когда родился Стоуни Кроуфорд.

4

В городке, где обитают всего несколько сотен жителей, легенды о рождении и смерти традиционно приобретают мифологический размах. Когда умер старый Рэндалл, он не просто свалился с парадного крыльца и отдал концы — нет, он совершенно неожиданно рухнул навзничь и трижды прокричал имя Спасителя, а пока старик лежал, истекая кровью, его сиделка, охваченная мистическим экстазом, увидела над головой скворцов — они пролетели и исчезли в тумане.

«Скворцы уносят душу на небеса, но если сокол схватит хоть одного из них, тогда душа останется привязанной к земле», — говорила она после воскресной службы прихожанам баптистской церкви Стоунхейвена. Она сама выдумала эту легенду, потому что действительно видела, как сокол схватил одного из скворцов, и подозревала, что старый Рэндалл до сих пор пытается заглянуть ей под юбку, когда она совершает дежурный обход в лечебнице Ледярд.

Когда овдовевшая сестра Тамары Карри Джеруша родила близнецов, они не были мертвыми. Младенцев извлекли из сорокалетнего тела матери и заставили сделать глоток воздуха Стоунхейвена Однако в своей ангельской мудрости они поспешили покинуть этот ужасный мир. Джеруша последовала за ними спустя несколько минут. Вот так мифы расцветали пышным цветом, словно крокусы в апреле, иногда даже пренебрегая расстоянием.

Говорили, что Чад Мэдиган по прозвищу Бешеный Пес, погибший во Вьетнаме в шестидесятые, перед смертью воздел руки к небесам и через много тысяч миль прокричал что-то своей девушке Марте Уайт, которая в тот момент сидела в кресле на крыльце своего дома. Услышав его предсмертные слова «Я буду скучать по твоим сиськам, детка», — Марта схватилась за сердце.

Даже смерть Бордера — колли, принадлежавшего сестрам Доан, — заслуживала внимания. «Он вышел к докам в бухте, высматривая старую лодку Алисы, затем последний раз залаял, упал на деревянный настил и… умер. Такой прекрасный пес! Мы просто теряемся в догадках, почему он ушел так рано. Но он обратился к нам перед смертью, как будто хотел сказать: «Отдаюсь в руки Господа!»».

Умирающих навещали ангелы, Иисус приходил к плачущим, даже Фиона Макалистер клялась на Библии, что, когда однажды зимой она слегла с пневмонией, ей являлась сама Дева Мария, Матерь Божия.

Легенды и верования сплавлялись друг с другом, и питали городское самосознание. Столь богатая разного рода знамениями и тайнами мифология, как в Стоунхейвене, Гомеру и не снилась.

И рождение Стоуни Кроуфорда не было исключением.

По обилию» легенд, окружавших это событие, можно было подумать, будто появление на свет Стоуни Кроуфорда не что иное, как второе пришествие Христа. Приблизительно так высказывалась об этом престарелая Тамара Карри — хозяйка двадцати кошек и обладательница потрясающих грудей, которые она задрапировывала так, что под многочисленными шарфиками они походили на гигантские тыквы. При каждой встрече она шлепала Стоуни и часто, протирая стойку своего кафе-мороженицы, повторяла, что, родись этот негодный мальчишка на секунду раньше, он непременно ударился бы головой о мостовую и вышиб себе мозги и это было бы к лучшему, потому что тогда, паршивец, не воровал бы ириски прямо у нее из-под носа «Знаешь, — говорила она, — меня там не было, но я достаточно наслышана. Ты был страшный, словно демон, вышедший из ада, и весь волосатый. Прискорбно, что милым женщинам вроде твоей матери приходится давать жизнь таким, как ты, Стоуни Кроуфорд».

Его настоящее имя было Стивен — в честь деда по материнской линии, но уже при рождении его прозвали Стоуни, потому что свой первый в жизни крик он издал прямо на улице, лежа на вымощенной камнями дорожке. Жители маленького, практически изолированного от остального побережья Коннектикута городишки Новой Англии, в большинстве своем моряки, редко посвящали кого-то в свои проблемы и делились переживаниями: темы их бесед ограничивались погодой, работой и скандалами. Их прошлое тонуло во мраке безмолвия. Так повелось с тысяча шестьсот девяносто восьмого года, когда городок был официально основан небольшой группой поселенцев, куда входили Крауниншильды, Рэндаллы, Клементсы и Гластонбери. В то время Стоунхейвен был для них буквально каменным приютом[12] простиравшимся от скалистого мыса до их гранитных карьеров.

Только много позже городок начал потихоньку раскрывать свои тайны. Пока Стоуни подрастал, никто ни разу не упомянул, что он родился в тот день, когда Дэниел Мэдиган бросился вниз с вершины маяка на Аэндс-Энд из-за неразделенной любви к Дженни Ли Бейкер, дочери хозяина хлебопекарни. И о том, что семейство Краунов в тот год раньше обычного приехало в свой роскошный летний дом на мысе, как раз накануне его рождения, ночью, и их пятилетняя дочь вся была в синяках, о происхождении которых никто не посмел спросить. Летние курортники сильно отличались от местных. Они придерживались иного жизненного уклада, да и нравы у них были другие. Так что когда Крауны проезжали через городок, направляясь к своему особняку на мысе, мало кто обратил внимание на маленькую девочку из семейства чужаков и тем более на ее синяки. Никто не упоминал, что ближе к концу того же дня, едва только закончился дождь, магазинчик под названием «Книги и открытки» охватил огонь, потому что Александра Шоул уронила сигарету в мусорную корзину, которую чуть позднее опрокинул ее коккер-спаниель. По прошествии времени поговаривали, будто Александра всего лишь хотела получить страховку, но были и такие, кто считал, что это был верный способ одним махом освободиться от лежалого товара. И о крике сотен птиц, когда все лебеди в бухте разом взмыли в воздух, а потом вдруг так же разом умолкли, словно то было чудесное вознесение, тоже никто не рассказывал.