Человек, для которого не было тайн - [38]

Почти одновременно с этим Одзаки тоже узнал заинтересовавшую его новость секретарь премьера доверительно рассказал Ходзуми, что наконец-то получен внешнеполитический план правительства, представленный генеральным штабом. На очередной явке в отеле «Империал», где ежедневно встречались десятки журналистов, Одзаки передал Зорге все, что он слышал от секретаря премьера. Встретились еще раз, чтобы обсудить дальнейшие шаги. Перебрали множество вариантов и остановились на самом простом — Одзаки прямо обратится к премьеру с просьбой ознакомить его с внешнеполитическим планом правительства.

В очередную среду, когда «любители завтраков» сообща готовили любимое всеми скияки, Одзаки обратился к премьеру с соответствующим вопросом. Коноэ на минуту задумался: план совершенно секретный, но ведь Одзаки — советник по китайским проблемам, и он должен его знать…

— Я думаю, — сказал наконец Коноэ, подкладывая на сковороду тонкие ломтики мяса, — это следует сделать. Приезжайте в канцелярию, я распоряжусь, чтобы вас познакомили с материалами.

К этому разговору больше не возвращались. Одзаки подлил в сковороду пива, добавил сои — от этого мясо приобретает более пикантный вкус.

— Господа, скияки готово! — торжественно провозгласил он и, ловко подхватив палочками нежный, коричневый от сои кусок мяса, опустил его в свою чашку со взбитым сырым яйцом.

На сковороды положили новые порции мяса, овощей, потянулись за сигаретами.

Снова заговорили о перспективах политики кабинета, и премьер бросил фразу, заставившую Одзаки насторожиться.

— Кто хочет поймать тигренка, — сказал принц Коноэ, — должен войти в пещеру к тиграм… Иначе ничего не получится…

Что означала эта фраза в устах Коноэ? За ней тоже что-то скрывалось.

Перед тем как поехать в канцелярию премьер-министра Одзаки взял у Рихарда Зорге маленький плоский аппарат, недавно полученный из Москвы. Рихард давно ждал его, несколько раз запрашивал Центр. Там сомневались — аппарат слишком большая улика, стоит ли рисковать, но Зорге настоял: конечно, это риск, но иным путем копии документов не получить.

Сначала Одзаки сунул аппарат в портфель, но по пути в канцелярию переложил в карман пиджака, и это его спасло. Чиновник, ведающий секретными документами, низко поклонился и сказал, что от принца Коноэ уже получены необходимые указания, но он просит господина советника подождать несколько минут. Чиновник исчез и возвратился с коричневой папкой.

— Прошу вас пройти в кабинет, вам будет там удобнее, — сказал чиновник. А портфель оставите у меня, таков порядок-Чиновник этот, хранитель секретных документов, наверняка был связан с кемпейтай. Аппарат для микросъемок в портфеле… Если бы его обнаружили, то дальнейшим путем для Одзаки мог бы быть только путь в тюрьму Сугамо — на виселицу.

Одзаки провели в отдельную комнату, за дверью щелкнул замок — его заперли, и он остался наедине с секретнейшим документом, в котором излагались перспективы японской политики на два года вперед. Зорге с нетерпением ждал исхода операции. Вукелич доставил проявленную пленку только вечером, и они вдвоем принялись за работу. Напрягая зрение, с помощью увеличителя прочитали меморандум правительства императору Хирохито. Главным в японской политике было решение китайской проблемы. Премьер-министр принц Коноэ видел цель своего кабинета в том, чтобы с благословения неба осуществить «императорский путь» в Китае. Здесь повторялась та же фраза, которую Коноэ бросил за завтраком:

— Кто хочет поймать тигренка, должен войти в пещеру к тиграм.

Подготовка японской агрессии против гоминдановского Китая совсем не означала, что для Советского Союза ослабевает угроза нападения со стороны Японии. Новый командующий Квантунской армией, бывший начальник полевой жандармерии, генерал Тодзио докладывал в генеральный штаб:

«Если рассматривать теперешнюю обстановку в Китае с точки зрения подготовки войны против Советского Союза, то наиболее целесообразной политикой для нас должно быть нанесение удара по нанкинскому правительству, что устранило бы угрозу нашему тылу».

Нападение на Китай японская военщина рассматривала с точки зрения подготовки к большой войне против Советской страны. Это подтверждалось данными о численности Квантунской армии, которыми располагал Зорге.

Во время «мукденского инцидента» Квантунская армия насчитывала 50 тысяч солдат — 20 процентов японской армии. Через пять лет вблизи дальневосточных границ Советского Союза было уже 270 тысяч солдат Квантунской армии. Возрастала численность всех японских войск, но Квантунская армия росла неизмеримо быстрее — в 1937 году в Маньчжурии находилась уже треть японской армии.

Зорге подсчитал: количество танков в Квантунской армии за эти годы увеличилось в одиннадцать раз, самолетов стало почти втрое больше, орудий — в четыре раза. К границам Советского Союза прокладывали стратегические дороги, в Северной Маньчжурии строили казармы, военные склады, аэродромы…

Нет, по всему было видно, что японская военщина совсем не собиралась изменять свою враждебную политику по отношению к Советской стране.

Все это Рихард Зорге узнал за полтора месяца до начала военных действий в Китае и информировал об этом Центр. Японские войска продолжали сосредоточиваться в районе Великой китайской стены и были готовы начать наступление, но для этого требовался очередной «инцидент». Он произошел 7 июля 1937 года у старинного моста Лугоуцяо, или Марко Поло, как называли его иностранцы. Мост находился в двадцати ли от Пекина. Как оказалось, генерал Доихара Кендзи заранее прибыл на место событий…