Человек цифровой цивилизации - [12]

Определяющая роль полезных новшеств, нововведений (инноваций), повышающих качество жизни и производительность в экономике, осознавалась в самый начальный период разработки идеологии постиндустриального, а затем информационного («информационального») и «общества знаний» [17; 18]. Однако потребовалось почти двадцать лет, чтобы они стали определяющими для формирующегося на наших глазах нового общества. Лишь в 2006 году руководители восьми ведущих стран мира подписали в Санкт-Петербурге документ «Образование для инновационных обществ XXI века» [2]. Этот документ завершил длительный путь осознания грядущего нового мира по его наиболее характерному признаку — инновационному развитию. В качестве полезной функциональной особенности «информационального общества» рассматривалась в первую очередь открывшаяся после изобретения компьютера возможность накапливать, хранить и использовать для развития экономики все возрастающий объем информации. В понятии «общество знаний», прежде всего, отражался и отражается важнейший этап накопления и использования знаний в создании инновационного продукта. Новое, введенное в общественный обиход упомянутым выше заявлением лидеров ведущих стран мира понятие «инновационное общество» выделяет как ведущий приоритет в возникающем глобальном мире инновационную активность и функциональную завершенность всего инновационного процесса — от осознания потребности до продвижения в реальную практику (на рынок) полезных новшеств.

Опережающее образование ради развития

В реальной образовательной российской практике ситуация пока совсем иная. Пристальный взгляд прагматичного наблюдателя всего этого пока не видит. Ему видны лишь слабые огни отдельных маяков развития и привычная суета прибрежного плавания вокруг известных берегов небольшого числа отчаянных новаторов-смельчаков. Их мотивы разнообразны, их цели противоречивы, их ресурсы ограниченны. И в этой ситуации вопрос «Готово ли российское образование к новым берегам?» естественен и своевременен. Принципиально желаемая ориентация системы образования на будущее — на концепцию опережающего образования для того, чтобы успеть своевременно подготовить миллионы людей к жизни и профессиональной деятельности в новых условиях уже формирующегося глобального информационного общества — пока является темой дискуссий ограниченных групп мыслителей и теоретиков образования. Новая философия образования нарождающегося постиндустриального общества России в полной мере не заявлена и не является согласованной картиной мира всех заинтересованных в развитии страны и российского общества сил: людей науки, образования, бизнеса, власти и гражданского общества. Цеховые интересы пока приоритетны, необходимого альянса общественных сил до сих пор не возникло. Как и в прежние времена, героями времени являются известные всем персонажи басни Крылова: лебедь (мыслители), рак (прагматики) и щука (свободные охотники за своим будущим).

Что бы мы ни говорили, как бы мы ни считали, затраты на путешествие российского образования к новым берегам очень велики и в целом сопоставимы со свершившимися великими проектами прошлого страны: строительством Транссибирской магистрали, «освоением космоса», созданием развитого индустриального общества и успешного про-индустриального образования. Стратегической целью образования того времени была объявлена необходимость быстрого обучения большого числа людей «Искусству овладения техникой!» (декабрь 1934 года). Мобилизационный контекст этого лозунга был прост и понятен практически всем: «Иначе мы как страна погибнем!». Эффективным лозунгом того времени, оказавшим большое влияние на общественное сознание и темпы модернизации прежнего дореволюционного образования, был: «Нужно овладеть техникой!», с конкретной прагматичной целью «Кадры (для индустриализации страны) решают все!».

Заявленная система установок объективно привела к успешному «танцу перемен» [19]. Число заинтересованных в переменах было значительно, их желание участвовать в «модном танце перемен» было высоко, споры о необходимости достижения желаемых результатов отсутствовали, высокая социальная мобильность поддерживала уверенность в правильности выбранного курса. Интеллектуальный капитал страны, накопленный в годы индустриализации мобилизационного соперничества СССР и США, реально высок, но цели его полноценного использования до сих пор отчетливо не заявлены. Доминирование в России сырьевой экономики препятствовало и до сих пор препятствует реализации появившихся шансов развития страны на основе новой информационной и инновационной глобальной среды. «Отторжение» полезного нового является важной особенностью всех инновационных процессов и может быть преодолено лишь наличием людей особого склада — инноваторов-предпринимателей [20]. Критической массы этих людей в постсоветской России не возникло, и ситуация с отторжением новой информационной культуры может продолжаться довольно долго. По последним опросам, число людей, способных к инновационной деятельности в России пока невелико и составляет всего около 19 %, что явно недостаточно для инновационного развития страны [21].