Человек будущего - [29]

Металлические ложки и вилки ничем не хуже серебряных. Столовое серебро превратилось в дефицит и астрономически возросло в цене. Опять — прелесть старины, не более того.

Книги времен Пушкина? Бронзовые статуэтки времен Льва Толстого? Акварельки, на которые мог смотреть Николай Гумилев? Все это называется одним и очень емким словом «антиквариат» и стоит несоразмерно с художественной ценностью.

Что, пластмассовые статуэтки чем-то хуже бронзовых? Может, они менее художественные? Вряд ли... Разве что материал .дешевле.

Новые вещи не хуже старых, у них только один недостаток — они новые.

Не хуже даже и картины. Действительно, чем пейзаж, написанный в 1890 году, непременно лучше и художественнее, чем написанный в 1990-м? Известно очень много скверных, даже просто безобразных картин старых мастеров... Картин, которые столь же бездарны, как поэзия Хвостова или рассказы еще одного современника Пушкина, некоего Булганина.

Но и эти картины стоят во много раз дороже, чем хорошие произведения одаренных, но современных мастеров!

Может быть, речь идет о творениях Великих Мастеров, Классиков и Гениев? Они настолько гениальны, что все остальные им и в подметки не годятся?

Даже у художников, в профессиональной среде, ходит этот забавный миф: якобы старые мастера были так гениальны, что их работы невозможно воспроизвести, а сделать живописные шедевры более высокого качества не удастся уже никому.

Но и это очень сомнительно...

Дело в том, что студенты художественных институтов часто учатся на копировании работ старых мастеров. Некоторые парни копируют даже трещинки на старом, провисевшем уже сотни лет холсте. Так вот — я лично был свидетелем по крайней мере двух случаев, когда Мастера и Эксперты не могли решить, где копия, а где подлинник работы. Не могли, да и все!

Но конечно же, копия будет стоить в сотни раз меньше подлинника. Даже если никто не в силах отличить, которая из картин именно подлинник, а которая — копия.

Один из моих знакомых Мастеров и Экспертов по секрету сознался, что «подлинников» одной известной в мире картины существует по крайней мере три штуки, а другой — так даже четыре.

— Так который из «подлинников» настоящий?!

— А вот этого никто не знает.

Причем даже если когда-нибудь и выяснится, какая из трех или четырех картин — «настоящая», то все равно ведь будет совершенно непонятно — а чем остальные-то хуже?! Но, конечно же, стоимость этих остальных незамедлительно упадет.

Вот ведь что получается: никто и никакими силами не может доказать, что копия... ну, например, копия картины Караваджо «Девушка с лютней»... Или, допустим, копия картины Репина «Заседание Государственного совета», сделанная Васей Пупкиным, хуже подлинника Репина. Но...

— Но это же Репин!!! — закатывают глаза искусствоведы.

А когда глаза уже закачены, понятное дело — вопрос уже выводится из сферы рационального, тут уже пошли голые эмоции. Ну, и пошла цена, которую обладатель готов заплатить за счастье быть хозяином некоего Эксклюзива... Того, что есть только у него, чего нет и не может быть ни у кого другого.

Потому что, кроме этой ауры исключительности и особости, за что еще он платит сотни тысяч и миллионы долларов?

Почему возник дефицит старых вещей, понятно: людей, которые могут приобретать хорошие вещи, стало много. А самих таких вещей больше не делают, желающих приобрести настолько больше, что картина или статуэтка начали стоить миллионы в конвертируемой валюте.

Не выручает даже наличие сразу трех «подлинников».

Труднее объяснить, почему все так кинулись именно на старинные вещи?

Если хотят «просто» хороших, почему не приобретают хорошие, но новые?

Наверное, потому, что слишком многим хочется хоть как-то приобщиться к этому мировому музею: к образцам старинной культуры.

Сотни и тысячи лет владеть картинами, гравюрами и бронзовыми статуэтками, читать книги и сидеть в креслах с резными ручками могло только меньшинство населения Земли. Исчезающее меньшинство, считаные проценты населения.

Теперь таких людей — большинство. И самые богатые из нас пытаются изо всех сил приобщиться к этим считаным процентам элиты... К тем, кто был богат и образован, кто приобщался к красивым вещам еще тогда, до неслыханного роста общественного богатства.

Когда предки покупателя еще пахали землю деревянной сохой.

Музейные отношения

Точно так же и отношения людей. То, что мы называем дружбой, любовью, семьей, отношениями детей и родителей, совсем не похоже на то, что называли этими словами предки.

Слишком часто нас пытаются уверить, что «новые» отношения чем-то хуже «старых» — как бы неполноценны. Мол, в XVIII и в XIX веках существовало особое, очень рыцарское отношение к женщине, семьи были прочные, дети слушались папу и маму, мамы и папы нежно любили детишек... Не то что современные матери-кукушки и папы — беглые алиментщики.

Эти представления — такой полный абсурд, что даже возразить бывает трудно.

Романтическое отношение к женщине?!

Но вот Наталья Гончарова, первая красавица Москвы, которую никто не брал замуж, — бесприданница! Женихи охотно танцевали с Наташей и говорили ей комплименты, но жениться... За «жениться» полагается приданое.