Человек без страха - [38]

– А? – остановившись, пробормотал потрясенный доктор. – О! Ах! – Он мельком взглянул на накрытый к чаю стол. – Прошу прощения, джентльмены. Я забыл, что во всякой цивилизованной стране сейчас время чая. Инспектор Граймз собирался…

Нарушая правила вежливости, я перебил его:

– Не хотите ли присоединиться к нам?

– Благодарю вас, молодой человек, – рассеянно промолвил доктор Фелл, продолжая смотреть на люстру, но затем словно проснулся: – Прошу прощения, что вы сказали?

– Я спросил, не присоединитесь ли вы к нам?

– К чему?

– К чаю.

– О! Ах! Чай! – воскликнул доктор Фелл, осмысливший, наконец, о чем шла речь. – С удовольствием! Я… э-э-э… думал о совершенно других вещах. – Он повернулся к инспектору Граймзу: – Это и есть та комната, где упала люстра, придавив дворецкого?

– Это она, сэр.

– Вы тогда были здесь?

– Да, сэр, был.

– Гм… да… Скажите: это та же самая люстра или какая-то другая?

Насупившись, инспектор Граймз пребывал в нерешительности:

– Знаете, сэр, трудно сказать. Она выглядит точно так же, однако я не понимаю, как такое может быть. Пожалуй, лучше спросить мистера Кларка.

– Это та же люстра, – вмешался в разговор Энди. – Мистер Кларк откопал ее в одном из подвалов и подновил. Если рассмотреть люстру поближе, то можно увидеть на ее нижней части острый шип. – У Энди был вид, будто он продрог. – Отвратительная смерть. Ни за что не хотел бы таким образом сыграть в ящик.

Доктор Фелл кивнул.

Шторы на окнах были задернуты, и шум дождя доносился до нас как приглушенный шорох. Благодаря свету ламп под желтыми абажурами, гостиная в сумерках словно была заполнена сверкающей дымкой, в которой резное дерево, китайский фарфор, серебро и даже лица казались подернутыми золотой паутиной, как на полотнах голландских художников. Из большого фарфорового чайника для кипятка, к которому пока никто не притронулся, шел пар; высокой горкой лежали сандвичи. Хотя перед ним был стол, доктор Фелл поднял трость и попытался дотронуться ею до нижней части люстры. Люстра закачалась, а балка громко затрещала.

– На вашем месте я был бы поосторожнее с этой штукой, сэр, – сказал инспектор Граймз неестественно громким голосом. От неожиданного треска он даже подпрыгнул. – Никогда не знаешь, чего от нее ждать, не так ли?

– Вздор, с ней все в порядке, – объявил Энди, – или, по крайней мере, было все в порядке.

– А с обеденным столом? – ни на что не обращая внимания, спросил доктор Фелл. – Когда последний из Лонгвудов жил в этом доме, стол стоял там же, где и сейчас? Почти под люстрой? Что скажете, инспектор?

– Совершенно верно, сэр.

– Но я полагаю, дворецкий не забирался на стол, а также на стул? Я хочу сказать, не ставил же он стул на стол, а затем забирался на самый верх?

Граймз покачал головой:

– Нет, сэр. Когда мы вошли сюда и увидели его в этом беспорядке, стол стоял в стороне. Очевидно, старик сам его отодвинул. Потом поставил стул – такой же, как и эти, – Граймз указал на стоявшие у стола стулья, – старинные, с высокими спинками. Один из них он поставил прямо под люстрой и встал на него.

– Так. Какого роста был дворецкий? Такого, как вы?

– Выше меня, сэр, – примерно такого, как вон тот джентльмен.

– Примерно как мистер Хантер?

– Совершенно верно.

Рассеянно пробормотав извинения, доктор Фелл, не теряя времени даром, взялся за дело: он схватился за стол и богатырским усилием сдвинул его в сторону. Раздался звон посуды, из кухни сразу примчалась миссис Уинч. Бело-розовые пирожные попадали, чайник с кипятком накренился, однако Энди удалось его подхватить, правда ценой обожженной руки, отчего он крепко выругался.

Затем доктор Фелл взялся за стул – старинный резной дубовый стул времен короля Якова, с высокой спинкой и высоким сиденьем. Я вспомнил историю об «ожившем» стуле, которую рассказали в клубе «Конго». Доктор Фелл смотрел на стул с такой злостью, будто тот нанес ему личное оскорбление.

Краем глаза я заметил Тэсс и Гвинет, входивших в столовую из холла и внезапно остановившихся.

– К сожалению, – задыхаясь, проговорил доктор, – я недостаточно проворен для следующих маневров. Мистер Хантер, вы, кажется, такого же роста, как покойный Уильям Полсон. Не могли бы вы подняться на этот стул?

– Ладно. Что-нибудь еще?

Лампы с желтыми абажурами стояли напротив северной стены столовой. Длинная, похожая на ножницы тень Энди на стуле, с раздвинутыми в стороны ногами для равновесия, отразилась на южной стене, темно-красных оконных шторах и блюдах из китайского фарфора на полках.

– Отлично. – Доктор Фелл снова кивнул. – А теперь поднимите руки над головой.

– Так?

– Да. Сколько остается от ваших рук до нижней части люстры?

– Сантиметров пятнадцать. Если…

– Господи, смотрите! Она сдвинулась!

Я и не подозревал, что легкие Гвинет, обычно говорившей тихим голосом, такие мощные. От ее крика, вначале похожего на всхлип, а затем превратившегося в хриплый визг, я вздрогнул. Меня бросило в пот, а Энди закачался и спрыгнул со стула. Лицо его стало совершенно белым. На крик сбежались все, кто был в холле: Мартин Кларк, инспектор Эллиот и Джулиан Эндерби.

Позади Гвинет раздался твердый и не терпящий возражений голос Кларка: