Человек без лица - [73]

– Обойдемся сегодня без них, – сказал Басаргин скромно. – Им, думаю, не очень-то хотелось бы, чтобы мы просчитали еще один их шаг. А это не совсем ровный, по крайней мере, не совсем красивый шаг. Доктор, будь другом, отправь в грузинское бюро рекомендацию заинтересоваться грузом российского самолета в большей степени, чем самолетами других стран. Я думаю, оружие должно быть именно там. Но попроси не вмешиваться в ситуацию. Пусть все идет своим чередом. И постарайся договориться, чтобы наша переписка шла не через Лион, а напрямую. Пусть твой друг свою корреспонденцию нам отправляет. Это возможно?

– В этом, думаю, нет проблем, – согласился Доктор. – У нас с Тбилиси взаимопонимание полное, в отличие от российско-грузинской дипломатии.

Доктор за считаные минуты отправил в Тбилиси запрос и рекомендации.

– Теперь начнем, – сказал Басаргин и привычно вышел на свою «длинную дистанцию» – зашагал от порога до окна и обратно. – Итак… Я думаю, что все дело в спутниках. Недавно в прессе промелькнула информация о выделении средств на восстановление бывшей советской спутниковой системы контроля, в том числе и собственной территории. И я сразу представил себе нынешнюю ситуацию, как неизбежную…

Телефонный звонок не дал Басаргину договорить. Доктор Смерть склонился над определителем и поднес к глазам очки, которые носить постоянно стеснялся.

– Кстати, о спутниках… – сказал он. – Звонок с телефона спутниковой связи. Надеюсь, что и касается он спутника, только интерполовского спутника контроля телефонных переговоров. Это полковник Согрин. Обычно, помнится, он не звонит, чтобы спросить меня о здоровье тещи. Слушаю тебя, Игорь Алексеевич.

– Здравствуй, Виктор Юрьевич, – с места в карьер, не отнимая времени на предисловия, начал полковник. – Ты мой номер зафиксировал?

– Я его помню.

– Просьба… Я завербовал человека, вечером он должен мне звонить. Вернее, он сам предложил мне завербовать его. Хотелось бы, чтобы этого человека взяли под контроль и проверили другие его звонки, потому что я не очень ему доверяю. Можно это сделать?

– Думаю, что можно, но только в том случае, если этот вопрос как-то касается нас и нашей деятельности. Извини, нас часто проверяют, а спутниковый контроль – мероприятие не самое дешевое, и частные случаи несанкционированного подключения опустошают бюджет Интерпола. Так нам, несознательным, в Лионе объяснили.

– Касается напрямую. Мой корреспондент – начальник разведки в отряде Зелимхана Кашаева. Кадыр Мамлеев…

– Понял. Мы работаем опять по одним и тем же адресам. Его номер ты не знаешь?

– Нет. Узнаю только после его звонка.

– Добро. Сделаем. У тебя все?

– Все.

– Привет твоей команде от всей нашей команды.

– Взаимно…

Согрин отключился от связи, из чего нетрудно было понять, что звонит он, находясь не в самой простой ситуации.

– Приятно разговаривать с человеком, который в каждом слове конкретен и не вертит нашими носами, когда ему заблагорассудится, как это делают генерал Астахов и полковник Мочилов. Итак… Продолжай, командир, – милостиво разрешил Доктор.

– Сначала поставь номер на контроль, – предложил Ангел.

– Он просил вечером.

– Нам это может помочь раньше, поскольку мы одним делом занимаемся.

– Сделаю. – Доктор защелкал мышью. – А ты, командир, продолжай, продолжай…

Басаргин продолжил:

– И это тоже, я имею в виду звонок Согрина, следствие того же восстановления российской спутниковой системы. Кто бы раньше подумал, что можно завербовать Кадыра Мамлеева, одного из самых хитрых и вертких специалистов среди боевиков. Оказывается, можно. Более того, он сам идет на вербовку, с желанием сдаться и сдать своего эмира. Я не скажу, что с потрохами, но с собственной выгодой по крайней мере. За Зелимхана Кашаева обещана награда, если мне не изменяет память.

– Тридцать миллионов рублей, – подсказал Сохатый.

– Вот-вот… Тридцать миллионов рублей – это только попутный груз, потому что Кадыр Мамлеев понимает, как и другие грамотные боевики, что с введением спутникового слежения ни у кого из них не останется шансов на спасение. Спутники-шпионы – это великая вещь… Первой жертвой спутников стал, если помните, Че Гевара. Его отследили и поймали в сельве… Вернее, застрелили. И после Че Гевары таких случаев было множество. Как следствие этого, и спешное желание братьев Кашаевых завершить свою горно-лесную деятельность и выйти, грубо говоря, на пенсию. Все это звенья одной цепи. И это ставит перед нами новые задачи, потому что терроризм на завершении лесного этапа не закончится, а только переместится в города. Там жить и работать террористам будет труднее, тем не менее они готовятся к этому, и нам следует тоже быть готовыми, чтобы не получить неконтролируемую вспышку террористических актов.

– А как, прости, добрый человек, можно получить контролируемую вспышку террористических актов? – с долей наивности в голосе поинтересовался Пулат.

– Под словом «контроль» я имею в виду вероятное логическое прогнозирование и пресечение деятельности как отдельных людей, так и группировок. Нам сейчас всем, и не только в России, следует перестроиться, и планировать свою деятельность совсем иначе. Смена тактики террористами требует и от нас новых методов работы, и новых методических разработок для такой деятельности. В первую очередь перестройка системы должна коснуться европейских и исламских стран, потому что главные боевики осядут не в России, где их легче достать, а за границей, где им будет спокойнее жить и творить периодические гадости. Причем нахлынут они туда целой волной, активной, жесткой, подминающей под себя то, что там уже существует. И без предварительной подготовки мы все, я имею в виду интерполовские структуры, имеем возможность потерять из вида самые одиозные фигуры. Попытка братьев Кашаевых раствориться в толпе и потерять лицо – это только первая ласточка. Будут и другие аналогичные попытки, поэтому следует взять под контроль все варианты смены внешности или просто варианты «оседания на дно». Без предварительной подготовки, без профилактического просчета возможных вариантов мы просто упустим их из вида, и тогда стоит ждать больших неприятностей. Но вернемся к нашей ситуации…