Человеческое, слишком человеческое - [102]
- Это после всего-то, что вы мне тут наговорили? - я поднял брови. - Да вам лет пятнадцать светит уже!
- За что? - удивилась Акаги. - Якобы пострадавшая мертва, базы не существует, ничего нет. Я уж молчу, что "Чистоту", куда входила Ибуки, вот-вот объявят вне закона.
Я проглотил "базы не существует", изо всех сил гася холодную ярость.
- Икари, - позвала меня профессор. - Поменьше злобы. Занимайтесь своим делом, иначе мне придется улететь с Земли. Надолго. А это неудобно.
Вдох - и выдох. Вдох - и... Вот если бы еще зубы расцепить.
- И еще одно. С информацией о Майе вас выпустят отсюда, с тем, что я могу добавить, - нет.
- У меня высшие сертификаты допроса, за нами не могут следить.
Акаги сделала длинную затяжку и выдохнула в потолок.
- Вы слишком милый, Икари. Всего доброго.
Хотелось сказать что-то злое. Хотелось сказать, что я вернусь. Хотелось пристрелить суку без всяких разговоров - а еще она своим существованием словно бы оправдывала меня. Я лишь прекратил страдания Майи, которая не могла прогнать из разума треклятых "колец Синигами".
Я словно у психоаналитика отсидел, а потому вышел молча. Зато в ушах всласть звенело.
Закрыв дверь за собой, я посмотрел по сторонам. В креслах в маленьком холле расположились юристы "Ньюронетикс" - элегантные крысы в дорогущих костюмах, все того же серого оттенка, что и стены. Неподалеку окопалась моя гвардия - взвод "виндикаторов", и даже бронированным глыбам тут было неуютно. Я хотел было оторваться на вставших мне навстречу адвокатах, - их лиц я по-прежнему не воспринимал, - когда обнаружил в коридоре еще одно действующее лицо.
Гендо Икари спускался на этот этаж офиса по широкой лестнице.
Я понял, что разглядываю говнюка, а он - меня. Я так и не понял, кто победил в гребаных гляделках, но вряд ли мой отец вспотел от напряжения, когда отвел взгляд и просто прошел мимо.
Крупные капли стелились снаружи по стеклу машины. Снег так и не перерос в метель - мой ховеркар неспешно плыл в струях промозглого ливня. Музыку я выключил к чертям, но в голове упрямо крутился утренний мотивчик: мягкий, тоскливый. Я скосил глаза. На пассажирском сиденье лежал пакет с довоенным каталогом пивных сортов.
Я смотрел на эту подарочную упаковку и понимал, что грёбаный день надорвал меня.
Признание Аски. "Я теперь буду хуже к тебе относиться".
Признание Рей - и горячее тело в моих объятиях.
Квартира Майи - картины и фотографии. Судьба пешки.
Слова Акаги. "Вы слишком милый, Икари".
И теперь я просто ехал на день рождения начальницы. Где буду пить газировку и рассказывать. Рассказывать и пить газировку.
"В задницу газировку. Нажрусь", - решил я. Ну, переживет меня Аска. Я не обижусь.
Глава 17
Как-то мне плоховато думалось - говорилось хорошо, а думалось неважнецки. Оно, конечно, и не такое бывает, если уложить самую малость спиртного поверх лекарств, но все равно, странно это. Я погладил нагревшийся стакан пальцем и в который раз осмотрел окрестности: народ потихоньку расползался, и от меня отстали. Все, кому было интересно послушать об этом деньке, послушали, поздравили Мисато-сан, отоварились выпивкой, похихикали.
Я давно не был на таких мероприятиях, и ничего, видимо, не потерял: скука, натужное веселье и пойло - никакого праздника жизни и близко нет. А разгадка на поверхности: профессионалы не умеют фальшивить - тем более, те профессионалы, которым положено вроде как любить жизнь. Я поглаживал стакан, тонул все глубже в мягчайшем диване и в упор не понимал, чего не хватает этим именинам. Нет, понятно, что деловитость никуда не денешь: вон, новорожденная даже на мой подарок едва взглянула, сразу утащила на балкон допрашивать. Понятно, что все тут одиночки, что я сижу на сборище коллег, которые как бы не совсем коллеги. Сослуживцы ведь не бывают такими: я его рожу каждый день вижу, но ничего о нем не знаю. Или бывают? Я читал досье Макото, например, но что я могу сказать о человеке по имени Макото Хьюга? Правильный ответ: "Да на кой мне вообще сдался человек Макото Хьюга?" Логично сделать следующий шаг - к признанию, что такие посиделки даром никому не нужны. Хотя, что это я размечтался? Заведено ведь так. Традиции абсурдны и нагло прут против очевидностей, говорим же по-прежнему: "Она родилась", - хотя современные люди давно уже появляются на свет таким изощренным образом, что трупик эволюции подергивается в гробу.
Короче, все тут одиноки и несчастны, а я хочу спать. И вообще: где там еще выпивка?
- Икари, ну-ка, помоги.
Я поднял глаза. Капитан, наклонившись, двумя руками взялась за столешницу и вопросительно смотрела на меня. Была капитан в белой блузке, на ее шее по-прежнему болтался "именинный" крестик. И какое-то такое у нее лицо, что я враз отставил стакан и, проглотив шуточку, встал. Наверное, это лицо человека, у которого удался день рождения, но вот жизнь не удалась.
- Куда тащим?
- Сюда, к стене.
Я двигал стол, смотрел на помаргивающие цифровые фото-рамки, и соображал, что я тут остался последним гостем. Неудобно-то как.
- Это "ангел".
- А?
Мисато-сан смотрела на ту же фотографию, что и я. Женщина, ссутулившись, сложила руки под грудью и походила на саму себя, только с вытащенным стержнем. Глаз я ее сейчас не видел - и слава небу, полагаю. На фотографии был малый корвет, старый и потрепанный, да и самой фотографии - лет и лет. Огромная машина входила в ионосферу планеты, не отключив маршевых двигателей, и планета неожиданно подарила ей величие - огромные отраженные разряды бушевали вокруг корабля, расходясь прекрасными перистыми крыльями.
«Рыба вышла из воды, чтобы стать чем-то другим. Человек, выйдя в космос, тоже изменится…» Ну, или как-то так там было, не помню. Суть в том, что ничерта мы не изменились. Мы уже тысячи лет среди звезд, но все так же тащим туда себя самих. Мы научились воевать с новыми противниками, мы поломали себе мозги, набивая пустоту новым типом кораблей, но мы упорно не желаем становиться не-людьми. Нам нравится ошибаться, искоренять инакомыслие и вредных чужих, чувствовать руку товарища и подсчитывать, сколько еще зарядов осталось у соперника.
Эта повесть по праву считается одной из самых интересных и читаемой среди всего того, что было написано братским тандемом фантастов – Аркадием и Борисом Стругацкими. Законченный в 1969 году, «Обитаемый остров» затем переиздавался 24 раза в 13 странах мира, а спустя ровно сорок лет свет увидел одноименный фильм, снятый Фёдором Бондарчуком и тепло встреченный почитателями творчества братьев Стругацких. Но не только читатели постоянно возвращаются и перечитывают любимую ими повесть. Писателей она также «тревожит», и сейчас Вы держите в руках книгу, в которой Максим Каммерер возвращается на планету Саракш, попадает в самое сердце Островной Империи, где находит ответы на многие вопросы, которые до этого мучили не только его, но и его руководителя, знаменитого Странника – Рудольфа Сикорски.
Роман Алексея Золотухина – впечатляющая история, в которой человечество оказывается невольно вовлеченным в извечную войну двух противостоящих инопланетных рас и сталкивается с катастрофой. На фоне грандиозных битв цивилизаций идет и борьба в душе главного героя романа.«Агония небес» – захватывающее повествование о том, как на крутых виражах судьбы наши современники вынуждены проходить через испытания, которых не могли и представить.Каждая страница произведения чрезвычайно богата событиями, эмоциями и пронизана духом опасности и тайны, что заставляет читать эпопею на одном дыхании до самого конца.Автор создал необыкновенный яркий мир, соединив в нем реальность с фантастической картиной будущего и звездных миров.В романе есть все, что может заинтересовать читателя: прогностическая информация о возможном будущем человечества, яркая любовная линия и интересно закрученный сюжет, суть которого откроется лишь в момент развязки.
В этом Городе обитают опасные и древние существа. Здесь бок о бок сосуществуют люди, вампиры и ангелы. И кто-то в этом городе, при помощи древнего артефакта, намерен захватить всю власть. Частный детектив Кинби, расследуя дело о пропаже женщины, оказывается вовлечен в водоворот кровавых событий. Но победа в борьбе со злом всегда достигается слишком большой ценой…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Фантастическое повествование «Эвотон: трансформация» – второй роман серии «Лабиринты Эвотона» и продолжение «Эвотон: начало». Над землянами нависает ужасающая угроза повторного вторжения абсидеумов, не прекращаются кровопролитные теракты консерваторов, в обществе нагнетаются опасения из-за разрыва мировоззрений старого и подрастающего Поколения. Хрупкому миру остается надеяться лишь на Объединённые вооружённые силы Мирового совета! Но Землю незаметно захватывает совершенно иной тип фатальной угрозы, который неизбежно приоткроет завесу тайны происхождения земной цивилизации и функционирования всей Вселенной!
Изначально мир не был разделён. Огромные просторы. Невообразимые порой места, поражающие глаза своим великолепием. Порой населённые, порой — нет. Каждый из народов, живших в этом мире, что называли «Царством равных», занимал свою нишу и смиренно жил в ней. Конечно, так было не всегда, но было. Ангелы — тёмные и светлые, парили в небесах и закладывали свои города близ невысоких гор в более южных краях, хотя встречались и на севере. Так же серафимы, нефилимы, валькирии — всем неба хватало. На земле жили народы берсерков и демонов.