Человеческая природа и социальный порядок - [37]

Согласно такому подходу, общество — это просто коллективный аспект личного мышления. Воображение всякого человека, понятое как множество личных впечатлений, переработанных в живое, растущее целое, является индивидуально-особенным аспектом общества; а сознание и воображение как целое, то есть человеческая мысль, взятая в единстве, непрерывном росте и совершенствовании своей организации на протяжении веков, есть местоположение общества в самом что ни на есть широком смысле слова.

Могут возразить, что общество в таком смысле не имеет определенных границ и, похоже, включает всю область опыта. То есть сознание представляет собой единое развивающееся целое, и мы не можем провести четкой границы между индивидуальным и всем остальным мышлением. По-видимому, не существует представлений, полностью независимых от тех умов, в которых оно существует. Если не через общение, то через наследственность все они связаны с коллективной жизнью и поэтому в каком-то смысле социальны. То, о чем мы выше говорили как о личных представлениях, — это просто те представления в которых связь с другими людьми наиболее непосредственна и очевидна. Данное возражение, однако, применимо к любому способу определения общества. И те, кто разделяет материалистическую точку зрения, обязаны задуматься, относить ли им фабрики, домашних животных, вспаханные земли и т. д. к частям социального порядка или нет. Разумеется, верно, что все в жизни связано таким образом, что любая попытка отмежевать какую-то ее часть окажется искусственной. Общество — скорее сторона жизни, чем некая вещь сама-по-себе, общество — жизнь взятая с точки зрения личного общения. А личное общение может рассматриваться либо в его первичных аспектах, о которых идет речь в этой книге, либо во вторичных — таких, как группы, институты или процессы. Социология, я полагаю, — это наука о таких вещах.

Глава IV. Симпатия и понимание как аспекты общества

Смысл используемого здесь слова «симпатия» — Ее связь с мыслью, чувством и социальным опытом — Сфера симпатии является мерой личного характера, т. е. его силы, морального уровня и здравомыслия — Человеческие симпатии отражают состояние социального порядка — Специализация и универсальность — Симпатия отражает социальный процесс в единстве сходства и различия — Симпатия как процесс отбора, руководимый чувством — Социальный смысл любви — Любовь и я — Исследование симпатии вскрывает живое единство человеческой жизни

Развитие личных представлений в общении, описанное в предыдущей главе, включает в себя и возрастающую способность к симпатии[39], к пониманию чужого сознания и участию. Общение с другим посредством слов, взглядов или других символов в большей или меньшей степени означает понимание и сопричастность с ним, наличие общей почвы и соучастие в его представлениях и чувствах. Если употреблять слово «симпатия» в таком контексте — а это, наверное, наиболее подходящее слово, — то следует иметь в виду, что оно означает способность разделять любое ментальное состояние, передаваемое в общее, а не обязательно жалость, как таковую, или другие «нежные эмоции», с которыми это слово очень часто связывают в обыденной речи[40].

Такое эмоционально-нейтральное употребление, тем не менее, совершенно правомерно и, думается, чаще встречается в классической английской литературе, чем любое другое. Так, Шекспир, который использовал слово «симпатия» пять раз, если верить «Словарю шекспировских выражений», нигде не имел под ним в виду особую эмоцию сострадания, но всегда — ментальное соучастие, как в том случае, когда он говорит о «симпатии в выборе», или явное сходство, как в случае, когда Яго упоминает об отсутствии «симпатии в годах, манерах и красе» между Отелло и Дездемоной. Этот последний смысл тоже следует исключить из нашего понимания слова «симпатия», поскольку под ним подразумевается активный процесс умственного усвоения и уподобления, а не простое сходство.

В этой главе сущность симпатии — в смысле понимания или личной проницательности — будет рассматриваться главным образом с той точки зрения, что она составляет сторону или элемент всеобщей жизни человечества.

Содержание ее в нашем понимании — это, в основном, мысль и чувство в отличие от простого ощущения или грубой эмоции. Я не рискну утверждать, что эти последние не могут быть участливо разделены, но они явно играют сравнительно небольшую роль в процессе общения. Так, хотя все знают, что такое прищемить палец, я, по крайней мере, не в состоянии вспомнить это ощущение за другого. Так что, когда мы говорим, что испытываем сочувствие к человеку, у которого болит голова, это значит, что мы жалеем его, а не то, что мы разделяем его головную боль. Физическая боль или что-то ей подобное передается в незначительной степени. Причина здесь прежде всего, как я полагаю, в том, что, поскольку представления такого рода вызваны чисто физическими или прочими простейшими стимулами, они и остаются в сознании бессвязными и обособленными, так что едва ли их можно вспомнить иначе, как с помощью ощущений, связанных с ними изначально. Если они становятся предметами размышления или обсуждения, как бывает в тех случаях, когда они приятны, они уже самим этим процессом превращаются в чувства. Так, когда обсуждаются достоинства того или иного блюда, то едва ли речь идет о вкусовых ощущениях, но, скорее, о чем-то более тонком, хотя отчасти и основанном на них. Мысли и чувства составляют наиболее важную часть или аспект сложнейших личных представлений в воображении, и их всегда можно вызвать в памяти с помощью какой-либо части этих представлений. Они всплывают в личном общении, поскольку изначально связаны с личными символами. Сходные чувства обычно возникают при восприятии одного из этих символов или черт выражения, относящихся к этим чувствам в прошлом и теперь вновь оживляющих их. То же происходит и с мыслями: они передаются словами, а последние несут в себе вековой опыт общения. И чувства, и мысли порождаются совокупной жизнью общества и неотделимы от нее, как и она от них.