Человеческая окраина - [5]

Так получилось, что я был больше привязан к Игорю и Лауре и, понятно, что придерживался их позиции. Даже с Валентином мы стали реже видеться, хотя раньше были очень дружны. Я его очень близко знал, и люблю его до сих пор, очень многому он меня научил. Но к тому времени, несмотря на то, что жили мы друг от друга довольно близко и у нас не было никаких ссор и конфликтов, все же все друг от друга отдалились. Реже встречались друг с другом и к тому времени не виделись уже по нескольку месяцев, за исключением тех случаев, когда встречались на улице или в магазине.

В ту ночь, когда Мирзабай приезжал к нам, у нас дома было довольно тихо. Гриша — он тогда приехал из Питера — бывал у нас, ну и Игорь у нас, безусловно, почти все время бывал. Я помню, было утро, помню, был февраль, но почему-то не надо было идти в школу, то ли праздники какие были, то ли карантин в школе, не помню, только помню, что несколько дней я не ходил в школу. И в тот день я не пошел в школу, но это не был выходной. Помню, проснулся, это было довольно-таки рано, Лаура вошла в комнату и говорит: «Там в комнате увидишь Игоря, не испугайся, у него лицо разбитое.» Говорю: «А что такое?» Она говорит: «Там драка была на улице. Ну с нашими. Но все обошлось.» Слышал я в ту ночь, что были звонки в дверь.

«ЛАПЕШКА — МОЛОДЕЦ!»

…Йолла бил его, забирал у него все собранные им деньги, гнал его от себя, обращался с ним как с собакой. Только через год, когда Йолла увидел, что Мирзабай готов, он начал его учить. Это была жесткая учеба, которую не всякий бы ученик вынес. Но Мирза вынес.

Три года провел Мирзабай с Йоллой. Они ходили из города в город, с базара на базар, зимой мерзли, летом погибали от жары, терпели побои, голод и жажду. На базарах они боролись и танцевали, и им давали за это скудную милостыню. Йолла учил его не уча, позволяя Мирзабаю наблюдать и делать выводы. Мирзабай сам научился искусству борьбы, и его стали приглашать бороться с другими такими же как он артистами на праздники и свадьбы. Среди них он завел себе друзей, с ними пил водку. Когда учеба закончилась, Йолла послал его домой помогать старым родителям. Мирза начал жить с отцом и матерью в поселке 6-ая бригада колхоза «Путь ленинизма». Полтора десятка домов в выжженной солнцем степи, куцые огороды, тощие козы да злые собаки — вот и вся 6-ая бригада. Мирза жил как положено артисту, т. е. на авось: бродяжничал, собирал милостыню в мазарах — гробницах мусульманских святых («Бог — молодец!»), пил с друзьями водку, когда была водка («водка — молодец!»). Денег обычно не было, а когда они появлялись, то ненадолго. Время от времени возникал Йолла, требовал угощения, напивался и колотил Мирзу. Мирза радовался: ублажил учителя. От Йоллы шла к нему горячая волна любви, за которую он готов был терпеть и не такие побои. Он носил с собой томик Ленина, выучил несколько страниц наизусть, на случай, если придется отбрехиваться от милиции («Ленин — молодец!»).

Потом умер отец, и он остался один с матерью Апой, которую любил и о которой заботился. Маленькая сутулая Апа возилась на огороде, а когда появлялась мука, пекла сыну лепешки («лапешка — молодец!»).

ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ОКРАИНА (2)

…поскольку каждое живое существо являет собой ограниченность неограниченного Существа, оно способно представлять Его только до определенной степени. Эта степень определяется для каждого существа его готовностью. Аллах наделяет каждое существо его собственной готовностью, затем поднимает покрывало, отделяющее Его от этого существа, которое видит Его в формах своей веры. Но человек не может услышать или увидеть ничего, кроме формы своей веры относительно Него. Человек поклоняется только тому, что он принимает за форму Аллаха, а это его собственное творение. Потому все люди — идолопоклонники.

Однако Аллах не ограничен никакой формой, Он превосходит любую мыслимую форму, и истинное знание требует веры, неограниченной какой-либо формой. Святые, обладающие совершенным знанием вещей таких, какие они есть сами в себе, не отвергают никакой формы веры. Ведь тот, кто ограничивает Аллаха тем, что является его собственной ограниченностью, отрицает тем самым Его неограниченность. Тот же, кто освобождает Его от всякой ограниченности, никогда и ни в чем не станет отрицать Его и признает Его в любой форме, которую Тот захочет принять. («И водка — молодец!») Великие святые признают истинность любой веры, они понимают, что любая вещь и любой запрет, есть ограничение неограниченного Существа, которое есть свойство Его Лица, чьи проявления бесконечно многообразны и могут быть увидены везде, куда бы мы не обратились. Они понимают, что все существующее есть танец или игра возможностей, самопроявление неограниченного Существа в бесконечных формах. Величие и красота картин, открывающихся святым в раю зависит от многообразия вер, которые они способны обнять. Подлинные святость и блаженство принадлежать тем, кто видит Его во всем. Все веры истинны, но не все ведут к совершенству и блаженству — только те, которые следуют божественному откровению. Поэтому истинные святые следуют не только путем Аллаха (все вещи поневоле следуют путем Аллаха), и не только следуют путем благословенных, но также следуют путем Мухаммеда, ибо только эти пути ведут к совершенству и блаженству.