Человеческая Душа до рождения и после смерти - [5]

. И до сих пор этот труд Папюса ни разу не публиковался по-русски, как ни разу, вплоть до самого 1995 года, не была опубликована работа Е. П. Блаватской, на которую мы ссылались выше, и как до сих пор не опубликована по-русски третья работа, заслуживающая нашего самого пристального внимания: книга выдающегося современного гностика и розенкрейцера Яна ван Рэйкенборга «Гностические мистерии Пистис Софии»[20]. Радует, что, по крайней мере, две из трех упомянутых книг теперь доступны нашим читателям.

А. Мома

ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ДУША до рождения и после смерти

«Я не помешаю тому, чей дух будет умен;

но я воодушевлю его еще более, сообщив ему то чувство, которое его побудило»

Слова Иисуса, по Валентину

(Пистис. С. 62).

I Введение

Перевод на французский язык коптского манускрипта Пистис София, выполненный М. Э. Амелино (Μ. Е. Amelineau), сыграл большую роль в распространении христианского спиритуализма.

Тем не менее, сама значительность этого произведения требует некоторых прояснений, без которых этот труд остается закрытым для понимания, поскольку он является инициатической работой, составленной таким образом, что только посвященные могли понять ее тайный язык.

Амелино в своей весьма мудреной вступительной статье рассматривает Пистис Софию с точки зрения критика и историка. Таким образом, он выполнил свой долг эрудита и добросовестного переводчика. Но труду в целом недостает ключа, позволяющего сориентироваться в описаниях астральных и небесных планов, которые нам дает Валентин. Этот-то самый ключ мы и попытались отыскать и преподнести читателям, но с некоторыми ограничениями.

Эта чудесная книга может быть прочитана четырьмя разными способами, и можно обнаружить четыре смысла для каждой из изложенных в ней идей. Подробный комментарий к Пистис занял бы несколько томов. Поэтому мы свели наши амбиции к прояснению подлинного смысла откровений Валентина. Одна эта работа заняла несколько месяцев. Позднее мы, возможно, рассмотрим эту книгу в другом ключе; но, на сегодняшний момент, мы ограничимся следующим:

1. Кратким анализом Пистис Софии;

2. Изложением строения Плеромы, а также физического и сверхфизического пространства согласно книге;

3. Историей Инволюции и Эволюции человеческой души до и после земной жизни;

4. Прояснением сути христианства и Евангелий с помощью избранных цитат и разъяснений там, где это необходимо;

5. Словарем (указателем) терминов с отсылкой к французскому изданию;

Данное изложение будет составлено таким образом, что, являясь самодостаточным, оно само по себе избавит читателя от необходимости раздобыть книгу как таковую. Но мы также надеемся, что наш ключ во многом поможет тем усердным студентам, которые, открыв том Валентина, были обескуражены намеренными повторениями и нарочитой невнятностью, которая объясняется тем, что писатель хотел скрыть в контексте той эпохи, когда книга была написана, и что, собственно говоря, мы с полным правом можем прояснить в наше время.

Тем не менее, «те, кто знает, могут быть спокойны». Я отдаю себе отчет в том, что если первый смысл произведений подобного рода нуждается в самом детальном освящении, то требуется большая осторожность в отношении всего того, что касается второго и третьего смыслов, затрагивающих тайны небесного плана.

Как бы там ни было, мы убеждены, что перевод Пистис Софии позволит всем христианам, вне зависимости от конфессиональной принадлежности, понять глубокий исконный смысл Евангелий.

Анализ Пистис Софии

По переводу Амелино (С. IV–VII в его переводе)

Как и во всех известных гностических текстах, — а мы знаем из них как минимум четыре, — изложение чудесного Гнозиса, знание которого ставит его счастливого обладателя в несомненно более выигрышную позицию для обретения вечного блаженства после смерти, вложено в уста Иисуса Христа, воскресшего из мертвых[21]. Автор Пистис Софии утверждает, что, после своего воскресения, Иисус еще 11 лет обучал этому чудотворному Гнозису своих учеников, а также следующих за ним женщин. На первой странице книги мы находим Иисуса, сидящего на Масличной горе в окружении всех тех, кто был с ним — двенадцати апостолов, его матери Марии, Марии Магдалины, Марфы и Саломеи (по крайней мере, это — основные действующие лица, которых мы услышим по мере развития действия).

Едва мы успели определить место, где будут разыгрываться некоторые из последующих сцен, как Иисус, сидя немного в отдалении от своих учеников, облачается в ослепительный свет, служащий ему одеждой, и возносится на небо, что сопровождается смятением космических элементов. Ученики изумлены и потрясены видом света, который вознес Иисуса: они возносят мольбы, и Иисус возвращается к ним, чтобы говорить им о таинствах, о которых он может и должен говорить. Он объясняет им вначале, что шел к Отцу своему, что одеяния из света, которые принесены были принесены ему на Масличную гору — те же самые, которые он оставил в одном из эонов, когда нисходил на землю. Здесь он толкует некоторые слова из Евангелия, а также события, приуготовившие его пришествие, такие как явление Илии в лице Иоанна и Благовещение Гавриила Марии, а также избрание апостолов путем вселения в их тела душ высшего порядка в момент зачатия. Затем внезапно, без перехода (и тут надо отметить, что нет ни малейшего намека на лакуну в тексте), он повествует о своем восхождении к высшим таинствам эонов. В этих разных таинствах разных эонов стражники и все обитатели эона, который он пересекал, расступались перед ним, пораженные, удивленные, ошеломленные, покоренные магическими словами, начертанными на одеянии Иисуса. Но сам Иисус — и здесь также мы отмечаем нарушение связности повествования без следов какого-либо пробела — не просто пересекает некоторые зоны, но и воздает кару некоторым их обитателям. Архонты, при его приближении, хотели сразить свет, в который он был облачен, но были наказаны за это. Они лишились трети того света, что пребывал в них самих, а их сферы поменяли направление вращения: теперь они вращались влево вместо того, чтобы крутиться вправо. Это внесло большую путаницу в гороскопы, которые умелые люди составляли на земле, по-прежнему исходя из первоначального движения небесных сфер, в то время как шесть месяцев они вращались в одну сторону, а шесть месяцев — в другую, о чем они, естественно, не догадывались. Однако эти изменения не отразились на точности их подсчетов, поскольку в течение половины года направление движения соответствовало изначальному.