Чёлн на миллион лет - [225]

— Сколько бы лет ни было у нас на подготовку, — сказал он, — лучше начать прямо сейчас.

— Ты хочешь сказать, что не сможешь даже спокойно выпить чашку чаю? — улыбнулась она.

Пропустив ее подтрунивание мимо ушей, Ханно уселся за аппаратуру и велел установить связь с Гестией. В данный момент она находилась в противоположном полушарии, но аллоийцы давным-давно запустили спутники связи. Экран вспыхнул.

— Вызываю, — сообщил искусственный голос. Прошла минута, за ней другая. — Вызываю.

Юкико включила экран наружного обзора и всплеснула руками. Белоснежный лик планеты украшали лишь синеватые прожилки да полыхание молний на затемненном краешке.

— Как же мы забыли! — воскликнула Юкико. — Там же ночь!

— Проклятье, — ничуть не раскаиваясь, проговорил Ханно. На экране появилось трехмерное подобие Свободы, будто она собственной персоной стояла за оконным стеклом. Волосы ее были растрепаны, из-под накинутого наспех халата виднелись тяжелые, налитые молоком груди.

— Что стряслось?! — воскликнула она.

— Ничего страшного, — ответил Ханно. — Новости. Я расскажу тебе, ты расскажешь тем, кто встал, а потом ступай спать — если сможешь.

— А нельзя было подождать с этим до утра? — взяв себя в руки, поинтересовалась она.

— Слушай, — короткими, рублеными фразами он изложил вести. — Надо начать изучение имеющейся у аллоийцев информации об этих существах, как только те смогут ее собрать. Но до того нам надо посовещаться. Мы с Юкико… Ждите нашу шлюпку, м-м, вскоре после рассвета… Что такое?

— К чему такая спешка? — надтреснутым голосом бросила Свобода. — Или вы не знаете, что сейчас пора жатвы? И нам, и роботам в ближайшую неделю предстоит трудиться до седьмого пота. Собственно говоря, мы уже трудимся. Я услышала вызов лишь потому, что едва-едва успела смежить глаза после того, как ребенок полночи не давал мне уснуть. А теперь ты хочешь, чтобы мы вымели и украсили комнаты к вашему приезду и ждали вас у накрытого стола для немедленного совета.

— Тебе что, плевать? Какого дьявола, это еще что за демонстрация?!

— Нам ужасно жаль, — вклинилась Юкико. — Мы были так взволнованны, что забыли обо всем на свете. Прости нас.

— А ему-то жаль? — презрительно усмехнулась Свобода.

— Постой, — взял слово Ханно, — я был не прав. Но случилось такое…

— Да, важное! — резко перебила его Свобода. — Но твоя спесь важнее! Главное, о чем ты позабыл, сидя там на небесах, — что ты не всемогущий Господь Бог!

— Ну пожалуйста! — взмолилась Юкико.

— Я капитан, — ледяным тоном проговорил Ханно, — и требую к себе уважения.

Свобода отрицательно тряхнула головой, и русая прядь упала ей на висок.

— Это уже не так. Среди нас больше нет незаменимых. Мы выберем предводителем, кого сами пожелаем, если решим, что этот человек будет служить нам во благо. — Она помолчала. — Вам завтра кто-нибудь позвонит, когда мы тут посоветуемся и примем соответствующие меры. — Свобода улыбнулась. — Юкико, тебя никто не винит, все знают, что ты тут ни при чем. Спокойной ночи.

Экран погас.

Ханно продолжал сидеть, уставившись в него невидящим взглядом.

Юкико подошла сзади и положила руку ему на плечо.

— Не принимай так близко к сердцу. Ты просто вырвал ее из сна, вот она и вышла из себя. Отдохнув, она даже и не вспомнит об этом.

— Нет, причина лежит куда глубже, — покачал он головой. — Я не осознавал — мы слишком давно живем порознь, — что в глубине души они все еще лелеют свои обиды.

— Нет, клянусь тебе, нет! Обида уже забылась. Ты привел их, то есть нас, к берегу, хранящему куда больше чудес и находок, чем мы осмеливались надеяться. Верно, теперь можно обойтись и без тебя, так что твои капитанские полномочия под вопросом, а ты проявил недомыслие. Но рана эта пустяковая, к утру она затянется.

— Иные раны не заживают. Ладно, голову тут ломать без толку. — Ханно встал и криво усмехнулся. — Так что там насчет чаю?

Юкико несколько секунд молча глядела на него, а после едва слышно спросила:

— У вас обоих до сих пор не отболело, разве нет?

— А ты часто скучаешь по Ду Шаню? — отрывисто бросил он и притянул ее к себе. — Как бы то ни было, для меня эти годы были в радость. Спасибо тебе за это.

Юкико прижалась щекой к его груди.

— И для меня тоже.

— Сколько раз спрашивать, как насчет чаю? — с усилием засмеялся он.

32

Восток посерел, предвещая рассвет; воды реки блистали, словно тусклое серебро. На западном небосклоне клубилась мгла, и огромная заходящая луна тонула в сером мареве. В предутренней тиши журчание и лепет водопада, рушащегося со скалы в реку, казались особенно громкими. От воды тянуло прохладой, отдающей запахом тины.

Ханно и Странник стояли на пристани напротив друг друга, не находя слов.

— Ну, — сказал наконец Странник, — приятного отдыха!

— Тебе тоже, — отозвался Ханно. — Ты надолго уходишь?

— Толком не знаю. Дня на три, на четыре. А ты приходи домой сегодня же вечером, уговор?

— Конечно. Мы, финикийцы, никогда не ночевали в море, если удавалось.

И без того сумрачный лик Странника омрачился еще более.

— Не ходил бы ты, что ли. Особенно в одиночку.

— Это я от тебя уже слышал. Ты-то уходишь один, и даже рацию не берешь.

— Тут другое дело. Здешние леса я знаю, а здешних вод не знает ни один из нас. Мы лишь чуток покатались тут на лодках да ходили с туземцами на их ладьях, но чтобы познакомиться с экипажем, а не с их мореходным искусством.