Челленджер - [18]
– Договорились!
– Тогда вперёд.
Я метнулся в соседнюю квартиру и в три прыжка очутился на кухне.
– В общем, я полезу в окно, – с ходу объявил я, разуваясь. – Ботинки пока оставлю у вас.
– Что вы! Молодой человек…
Стоя в проёме, я свесился наружу. Сквозь щели между планками жалюзи было видно как Алекс, забравшись на стул, возится с рычажками. После нескольких попыток механизм поддался, и он исчез за сомкнувшимися пластинами.
– Отлично, Алекс! Молодец! Теперь слезай.
Услышав, как он спрыгнул на пол, я облегчённо вздохнул.
– Откры-вай! – басовито прокричал я.
Створки со скрежетом отъехали в сторону, и показалась сначала вихрастая макушка, а потом и возбуждённая физиономия Алекса, приподнявшись на цыпочки, с азартом ожидавшего продолжения.
– У меня получилось. Ты видел? Видел?!
– Конечно видел. Ты настоящий орёл!
Так, теперь мой выход. Внутри, вдоль оконной рамы имелся выступ, за который можно было уцепиться. Оставалось надеяться, что на другой стороне будет нечто подобное.
– Обязательно заходите отведать варенье, – напутствовала меня бабулька.
– Благодарю вас. – Я качнулся, получше ухватываясь правой рукой. – Всенепременно.
Встав на краю, попробовал нащупать пальцами левой ноги зазор между плитами. Приседая ниже и ниже, наконец удалось дотянуться до узкого углубления, и я принялся потихоньку продвигаться вдоль него. Изловчившись, я уже почти добрался до нужного места, как вдруг:
– Давай, давай, осталось совсем чуточку! – потеряв терпение, Алекс вскочил на стул и высунулся в окно.
– Ты что?! А ну, вниз! – чуть не сорвавшись, закричал я, прильнув к стене и пытаясь сохранить равновесие. – Быстренько, быстренько слезай отсюда.
Алекс тут же исчез, и послышался глухой удар пяток о кафель. Замерев, я немного пришёл в себя и восстановил дыхание. Осторожно продвинул ногу ещё на пару сантиметров. Постояв, свыкаясь с новой позицией, качнулся, вытягиваясь влево, и ухватился кончиками пальцев за хлипкую раму. Подтянулся, пошарил по внутренней стороне стены и, к великому облегчению, наткнулся на точно такой же уступ.
Вцепившись, перенёс ногу на подоконник и повис между квартирами. Переводя дух, я прижался лбом к нагретому солнцем бетону, а в кухне, шаркая из угла в угол, бабулька сомнамбулически нашёптывала древнее ведическое заклинание "варенье-варенье, оладушки-оладушки". Я откинулся назад, напрягся и рывком перешагнул на подоконник.
– Ну что, Алекс, первое боевое задание удалось!
Присев на корточки, я протянул ладони, и он несколько раз хлопнул по ним своими ладошками.
– Теперь оперативно собираемся, и нас ждут гонки с препятствиями, – я потрепал его по волосам.
Не находя слов, Алекс энергично закивал и помчался за вещами. Я быстро разобрался с заевшим замком, убедился, что ничего не забыто, и мы выбежали из дома. Ступни ощутили булыжную кладку моста, и я понял, что совсем забыл про ботинки.
– Стой тут, держи круговою оборону, – вручив мальчику ранец, я кинулся обратно.
Выехав, связался со Стервой и попросил обсудить с водителем остановку в одном из ближайших пригородов. Она свирепо посопела в трубку и отключилась. Я стал перебирать в GPS возможные варианты маршрутов. Алексу нравилось следить за нашими манёврами по движущейся карте. Минуя стороной запруженные районы, мы выбрались на магистраль и теперь неслись над городом по шестиполосной навесной трассе, лавируя в плотном потоке машин.
Спустя сорок минут на придорожной стоянке появился автобус. Завидев надпись "Бейкерсфилд", Алекс вприпрыжку бросился навстречу. Дверь с гидравлическим шипением отъехала, и он стал карабкаться по крутой лестнице. Сверху с молчаливым укором взирала Стерва. Её так и подмывало улыбнуться, чтобы снять напряжение, но она старательно держала марку. Я усмехнулся, передал рюкзак и пожелал счастливого пути.
Не застав Иру за прилавком, я двинулся вдоль стеллажей, и у секции изданий в пёстрых обложках услышал знакомый голос. Выглянув из-за спины расфуфыренной клиентки, отвесил шутовской поклон и жестами показал, что буду наверху.
До закрытия оставалось около получаса. Купив кофе в закусочной за углом, выбираюсь на крышу по служебной лестнице. Усевшись поудобнее, прислоняюсь к стене вентиляционной шахты и неспешно скручиваю косяк. Вечереет. На западе полощется пурпурное зарево, и косые лучи отбрасывают длинные тени, обрывающиеся в провалах между домами.
Когда я вернулся, Ира, деловито цокая каблуками, циркулировала по опустевшему магазину, приводя в порядок отбракованные покупателями издания. Наткнувшись на название "Обольсти меня на рассвете", я воздел руку и театрально уставился в общепринятом направлении всего вечного и прекрасного.
– Ты меня на рассвете разбу-удишь. Проводи-ить не-о-де-та-я вый-дешь, – дурным голосом завыл я и, приобняв, сделал вальсирующий шаг, разворачивая её в танце. – Ты меня, никогда-а…
– Спасибо. Я так переживала… – нежно произнесла она, откладывая книги. – Ты мой рыцарь.
– Да, я мега-монстр, – задрав подбородок, я скрестил руки на выпяченной груди. – Пределы моей неописуемой крутизны не ведают границ!
– Пределы не ведают границ? – она насмешливо вскинула бровь.
Главный герой — начинающий писатель, угодив в аспирантуру, окунается в сатирически-абсурдную атмосферу современной университетской лаборатории. Роман поднимает актуальную тему имитации науки, обнажает неприглядную правду о жизни молодых ученых и крушении их высоких стремлений. Они вынуждены либо приспосабливаться, либо бороться с тоталитарной системой, меняющей на ходу правила игры. Их мятеж заведомо обречен. Однако эта битва — лишь тень вечного Армагеддона, в котором добро не может не победить.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.