Челкаш - [8]

На раз, два, три мы с мужчиной подняли кругляк и поставили на сруб.

— Ну вот, венец замкнули, спасибочко! — вздохнул мужчина. — Потом обошью сруб изнутри доской из осины, и банька будет у-у! Поддам парку, от досок запах у-у!.. Несведущие говорят: «Осина не горит без керосина». А я вам скажу: осина — самое полезное дерево… Ею чистят и самовар, и печку. Пару полешек положил — и нагар счищает.

Мужчина ещё раз поблагодарил меня и пожал лапу Челкашу, который пялился на сруб, причмокивал и пускал слюну от восторга.

— Вот закончу баньку, приезжайте. Попаритесь, потом на себя ведро холодной воды ба-бах! — сразу годков десять скинете.

— Если окажемся в этих местах, обязательно к вам заглянем, — сказал я, и мы с Челкашом затопали по дороге. Сделали несколько шагов и услышали:

— Дядя! — к нам бежала дочь любителя банного дела; подбежала и протянула мне яблоко, а Челкашу баранку.

Я горячо поблагодарил девчушку за угощение; Челкаш собрался лизнуть ей руку, но, пока грыз баранку, девчушка убежала.

Я уже говорил, что Челкаш со всеми излишне ласков, всем навязывает свою дружбу — и не только людям, но и животным. Такой у него характер и стиль общения.

Как известно, открытому ко всем человеку достаётся немало неприятностей. То же самое и собаке. Выходя из деревни, Челкаш увидел гусей, заулыбался и в расчёте на отзывчивость птиц направился к ним виляющей походкой; и поплатился за своё дружелюбие: гусак принял враждебную позу, грозно загоготал и ущипнул Челкаша за хвост — возможно, решил, что мой друг хочет увести одну из его гусынь.

Потом Челкаш заметил поросёнка — тот лежал в луже и похрюкивал от удовольствия. В знак особого расположения Челкаш лизнул толстяка в ухо, но тот не оценил душевный порыв моего друга — вскочил и со всех ног помчался к дому.

И всё же Челкаш подружился с одним представителем деревенской живности — с индюком. Даже подвёл его ко мне и попросил прокатить своего нового друга на Малыше.

— Пожалуйста! — я открыл дверь машины, но индюк попятился — испугался.

В общем, мы покидали деревню в благодушном настроении, не считая синяка на моей ноге — в какой-то момент меня сзади боднул козёл. Не знаю, что на него нашло, чем я ему не понравился? Возможно, принял меня за иностранного шпиона, ведь я время от времени кое-что фотографировал. А может, как блюститель нравственности, посчитал, что у меня чересчур легкомысленные брюки (я был в шортах), а на спине моей майки была и вовсе оскорбительная для него надпись: «Не будь козлом!». Понятно, майку с такой надписью я никогда бы не купил — её подарил мне писатель-историк Ишков перед нашей поездкой, сказав:

— Майка — предупреждение нахальным водителям, её надпись читается через стекло. Учти, не будешь её носить — обидишь меня смертельно!

Глава девятая Дарья и Фёдор Фомич

Запустив двигатель Малыша, мы поехали вдоль водохранилища по петляющей утрамбованной дороге; километров через пять на обочине увидели голосующую молодую женщину с двумя пустыми вёдрами. Я притормозил.

— Подбросите до деревни? — послышался усталый голос.

Челкаш тут же перебрался на заднее сиденье, уступая женщине «место штурмана», а я проговорил:

— О чём речь? Рады вас подбросить. Мы всё равно катаемся просто так. Набираемся впечатлений, фотографируем красоты.

— А я ходила на шоссе, продавала садовую ягоду да что-то притомилась, — глубоко вздохнув, сказала женщина, когда я запихнул её вёдра в багажник, и мы тронулись. — Сегодня мало проезжающих, но я всё продала. Оберег помог, — она достала из кармана маленький мешочек. — Здесь особые травы. У меня дома есть ещё такой сбор, я вам вынесу. Обычно женщину с пустыми вёдрами никто не подвозит. Плохая примета. А вы решились помочь.

— Я не верю в приметы, — храбро заявил я.

— Но в оберег все верят. Он приносит удачу.

— Очень вам благодарен, но я и в талисманы не верю, — дальше я развил свою теорию о том, что есть внушаемые люди, которым дай гвоздь и скажи — он приносит счастье, и они поверят. А есть невнушаемые, вроде меня, которые надеются только на свои силы.

Я давал женщине понять, что являюсь сильным, мужественным, несгибаемым и не нуждаюсь ни в каких магических штучках-дрючках. Неожиданно моё красноречие прервал Челкаш, он многозначительно кашлянул — «Возьми! Не помешает!» Мой доверчивый друг оказался внушаемым.

До деревни наша пассажирка немного рассказала о себе: зовут Дарья, живёт с отцом-фронтовиком, сын учится в институте в Твери, муж погиб три года назад на стройке.

— …Он был работящий, непьющий, весёлый, — вздохнула Дарья. — Подруги завидовали мне… Теперь говорят: «Ты хотя бы недолго была счастливой, а некоторые не бывают и за всю жизнь». И то правда, я была счастливой.

— И ещё будете. Вы молодая, красивая.

— Нет, уже не молодая. А красивой бываю по субботам, когда принаряжаюсь и хожу в клуб смотреть фильмы.

Мы въехали в небольшую деревню (судя по количеству домов, все её жители уместились бы в одном автобусе) и остановились около дома Дарьи. Перед домом плотный старик, прихрамывая, ходил вокруг инвалидной мотоколяски, что-то подкручивал, подтягивал.

— Отец, — пояснила Дарья. — Подождите меня, я сейчас, — взяв вёдра, которые я достал из багажника, она исчезла в доме.