Чекисты рассказывают. Книга 6-я - [11]

Из Серпейска в ночь на 20 февраля выехали в Соболевку. Дорога оказалась трудной, и до места назначения добрались только к утру. Оба сеанса связи, дневной и вечерний, вновь не дали положительных результатов. Оставалось провести последнюю проверку — в Новоселках, недалеко от Кирова, который еще был в руках противника.

После недавней пурги добраться на автобусе туда было невозможно. Решили ехать на лошадях, но с трудом удалось достать даже одну подводу. Поэтому поехали втроем, а дядю Сашу и Сергея оставили на месте. Выехали вечером, когда уже стемнело. Ветер стих, подморозило. На небе появились просветы, в которых, как в окнах огоньки, светились звезды. Вскоре из-за туч выплыла и луна, осветив нежно-голубым сиянием зимнюю дорогу, деревья и кустарники, причудливо украшенные снеговыми шапками и казавшихся сказочными.

Но по мере приближения к месту назначения, находившемуся у самой линии фронта, все явственнее ощущалось дыхание войны. На горизонте то и дело мелькали огненные всплески и вспышки осветительных ракет. Все отчетливее слышался грохот орудийных залпов, рокочущая трель пулеметных очередей, глухое уханье рвущихся мин и снарядов.

В Новоселки прибыли под утро. Остановились в первом же домике. Он был переполнен военными, и все же им кое-как удалось втиснуться, чтобы согреться и отдохнуть. После первого сеанса связи, опять безрезультатного, потянулись минуты томительного ожидания до повторной проверки в 17.00. Но и она, к сожалению, не принесла ничего нового.

Пришлось возвращаться не солоно хлебавши. Обратный путь до Соболевки преодолели значительно быстрее: дорогу уже накатали.

Прибыли в Соболевку в середине ночи. Дядя Саша и Сергей быстро согрели самовар, накормили вернувшихся товарищей, и после двух бессонных ночей они крепко уснули.

Утром 22 февраля в обусловленное время днем передали в Центр телеграмму:

«Район Сухиничи, Мещовск, Мосальск, Серпейск, Киров тщательно обследован. Радиостанция «Шмеля» в этом районе отсутствует. Находимся в Соболевке. Ждем указаний».

Центр ответил вечером того же дня, распорядившись вернуться в Сухиничи для получения дальнейших указаний.

В Сухиничах, куда прибыли 24 февраля, от Центра поступила следующая телеграмма:

«С 21 февраля «Шмель» в эфир не выходит. Вызовы его брянским радиоцентром прекращены. Возвращайтесь в Москву. Тарову приказано выехать в Белев для связи в райотделе с представителем областного управления капитаном Васильевым и особистами. Совместно с ними продолжить розыск в районах Козельска, Белева, Болхова».

В ШПИОНСКОЙ ГРУППЕ

Антон Павлов, веснушчатый, белобрысый, веселого нрава парень, прозванный в группе Ушастиком за оттопыренные уши, лежал на полу, укрывшись шинелью, и беспрерывно вертелся с боку на бок. Бессонница его преследовала уже больше недели, с того самого дня, когда группа, перейдя линию фронта, оказалась в тылу Красной Армии. Вороша в памяти прошлое, он не мог отметить в своей, по существу, только еще начавшейся сознательной жизни ни одного события, которое вызывало бы такое мучительно-тягостное состояние, какое он испытывал сейчас. Даже уход на войну, расставание с родными и близкими, вражеский плен и пребывание в разведывательной школе противника за высоким глухим забором не порождали такого неотступно гнетущего чувства.

Размышляя об этом, Антон понял, что роль шпиона, которую он бездумно, не отдавая отчета в последствиях, согласился играть в угоду врагу, по наивности полагая, что в дальнейшем авось удастся все изменить, оказалась для него явно непосильной. После долгого душевного метания он принял наконец твердое решение добровольно сдаться органам Советской власти.

На поведение Павлова обратил внимание старший пятерки, в которую он входил, Туманский.

Начиная с первого ночлега в тылу Красной Армии в деревне Уколицы он стал за ним пристально наблюдать. Туманский заметил, что по ночам Павлов часто вскакивал, вздыхал, выходил из дома, пил воду. Днем был угрюм, избегал встреч с местными жителями, старался уединиться. О своих наблюдениях Туманский доложил командиру, и тот приказал не спускать с него глаз.

Семнадцатого февраля в Рудневском хуторе Туманский приметил, что Антон прячет у себя в кармане гимнастерки какую-то бумагу, похожую на письмо.

Он снова доложил о замеченном Митину. Тот предложил организовать баню, пойти туда вместе с Павловым и, когда он разденется, незаметно обшарить его карманы. Так и сделали. В результате выяснилось, что Павлов написал письмо, адресованное в местный райотдел НКВД, в котором сообщал данные о шпионской группе с указанием документов прикрытия и маршрута движения и просил задержать. Письмо положили на место, чтобы Павлов ни о чем не догадался, а за ним установили неотступное наблюдение. На другой день утром Митин приказал Туманскому и Павлову идти с ним на поиск места для тайника длительного хранения, в котором можно было бы спрятать лишние вещи. Павлов по обыкновению стал отнекиваться, ссылаясь на головную боль, но командир настоял на своем. Пошли в направлении деревни Волосово. Было пасмурно, ветрено, мела поземка. Примерно на четвертом километре свернули в сторону от дороги и углубились в лес. Шли след в след, проваливаясь в глубокий снег. Наконец у одной приметной сосны, рядом с которой лежала большая коряга, решили отдохнуть. Осмотревшись, Митин объявил, что это место подходит для устройства тайника, и приказал расчистить снег между корягой и деревом, чтобы добраться до расщелины, которая образовалась у его основания.