Чекисты - [11]

6 декабря Совет Народных Комиссаров принял решение создать особую комиссию во главе с Ф.Э. Дзержинским для принятия мер в борьбе с готовившейся всероссийской забастовкой служащих государственных учреждений.

На следующий день утром И.К. Ксенофонтова вызвал Я.М. Свердлов. Он сообщил о решении Совнаркома образовать комиссию по борьбе с контрреволюцией и саботажем и предложил Ивану Ксенофонтовичу войти в нее.

— Я согласен, Яков Михайлович, — ответил Ксенофонтов.

— В таком случае, — сказал Свердлов, — свяжитесь, пожалуйста, с Феликсом Эдмундовичем. Дело срочное. Комиссия, вероятно, соберется уже сегодня.

Дзержинского Иван Ксенофонтович увидел в одном из коридоров Смольного. Он разговаривал с Я.X. Петерсом.

— Здравствуйте, товарищ Ксенофонтов, — обратился Дзержинский к подошедшему Ивану Ксенофонтовичу. — Товарищ Свердлов рекомендует вас в комиссию по борьбе с контрреволюцией. Встречаемся сегодня вечером, около восьми часов, в его кабинете.

В назначенный час в комнате № 39 на втором этаже Смольного собрались Ф.Э. Дзержинский, И.К. Ксенофонтов, В.К. Аверин, Г.К. Орджоникидзе, Я.X. Петерс, К.А. Петерсон, Д.Г. Евсеев и В.А. Трифонов. Все они были профессиональными революционерами, которых партия послала на передний край борьбы с врагами Советской власти. Некоторых из пришедших Иван Ксенофонтович знал по работе во ВЦИК, иных видел впервые.

Ф.Э. Дзержинский коротко рассказал о решении Совнаркома, принятом накануне, о полученной записке В. И. Ленина, в которой ставилась задача принять экстренные меры по защите революции. Феликс Эдмундович предложил назвать создаваемый орган Всероссийской чрезвычайной комиссией по борьбе с контрреволюцией и саботажем при Совете Народных Комиссаров.

— Задачи комиссии, — говорил Дзержинский, — пресекать преступные действия не только в Петрограде, но и по всей России. Мы должны выработать меры борьбы с контрреволюционерами и саботажниками. Комиссия будет наблюдать за антисоветской печатью, за кадетами и эсерами, за саботирующими чиновниками, а также за лицами, проникающими с преступными целями в советские учреждения. На нее возлагается предварительное расследование, а затем все дела и арестованные должны передаваться в Ревтрибунал.

Прений почти не было. Дзержинский торопился — он опаздывал на заседание Совнаркома, на котором должно было быть принято решение об утверждении состава комиссии. Договорились собраться на следующий день в 3 часа и решить организационные вопросы.

8 декабря члены ВЧК собрались, как было условлено. Из присутствовавших на прошлом заседании не было только Серго — он получил другое назначение и в работе ВЧК больше не участвовал. Зато комиссия пополнилась новыми людьми. Избрали президиум из пяти человек во главе с Ф.Э. Дзержинским. И.К. Ксенофонтов и Я.X. Петере стали секретарями комиссии. Установили ежедневное дежурство в ВЧК — по очереди. Определили, что все распоряжения комиссии и ордера на обыски и аресты должны иметь подпись председателя ВЧК или его заместителя и одного из секретарей.

Так началась работа И.К. Ксенофонтова в ВЧК. Первое время приходилось заниматься всем — вести делопроизводство, ходить на обыски и аресты, производить дознание. Уже 9 декабря Ивану Ксенофонтовичу поручили арестовать ярого черносотенца, бывшего обер-прокурора синода Саблера. На следующий день, 10 декабря, в ВЧК поступило из Комитета по борьбе с погромами сообщение о том, что помощник командующего обороной Петрограда штабс-капитан Казанцев и комиссар гражданского отделения Петроградского военного округа левый эсер Фаерман занимаются шантажом и вымогательством. Коллегия ВЧК поручила Ксенофонтову расследовать это дело. Фаерман, Казанцев и их сообщники были арестованы. В ходе следствия, проведенного Ф.Э. Дзержинским и И.К. Ксенофонтовым, выяснилось, что Казанцев и Фаерман терроризировали владельцев вечерних кафе и клубов. Угрожая закрыть заведения, они требовали от хозяев „откуп“. Шантажисты выдавали фальшивые документы на производство обысков и арестов. Клубу литературного общества „Вешние воды“, по существу представлявшему собой игорный дом, они за крупную взятку разрешили принимать посетителей до четырех часов утра, несмотря на то, что ресторанам, кафе и клубам города запрещалось работать после 23 часов. Дело Казанцева и Фаермана было передано в следственную комиссию Петроградского ревтрибунала.

Много времени уходило у Ксенофонтова на дежурства. Секретари ВЧК обязаны были постоянно находиться в ВЧК, в том числе и в ночное время. Ведь в ВЧК, помещавшуюся на Гороховой, 2, в здании бывшего градоначальства, непрерывно шли посетители. Они рассказывали о собраниях контрреволюционеров, готовящихся террористических актах, о фактах спекуляции золотом и платиной, распространении контрреволюционной литературы. Много сообщений поступало по телефону — как днем, так и ночью.

18 декабря Дзержинский и Ксенофонтов узнали о том, что контрреволюционный „Союз защиты Учредительного собрания“ созывает в здании Вольно-Экономического общества конференцию, в которой предполагается участие кадетов, эсеров, меньшевиков, представителей разных „демократических“ организаций. Враги Советской власти намеревались обсудить меры по скорейшему открытию Учредительного собрания, возможно, даже явочным порядком, без разрешения правительства.